А порою очень грустны - стр. 41
– Хочешь, я тебе запишу? – предложила Мадлен.
– Не надо. У меня есть.
И он, словно бронтозавр, поднялся и занял свое место среди верхушек деревьев.
Остаток недели Мадлен каждый вечер не выходила из дому, ожидая звонка Леонарда. Возвращаясь после обеда с занятий, она допрашивала соседок, чтобы выяснить, не звонил ли он, пока ее не было.
– Вчера какой-то парень звонил, – сказала в четверг Оливия. – Я в душе была.
– Почему ты мне не сказала?
– Извини, забыла.
– Кто это был?
– Он не сказал.
– Голос не как у Леонарда был?
– Не обратила внимания. Я вся мокрая была.
– Ну спасибо – могла бы и спросить, что передать.
– Ну извини-и, – протянула Оливия. – Господи. Мы всего-то две секунды разговаривали. Он сказал, перезвонит.
И вот сегодня, в пятницу вечером – в пятницу вечером! – Мадлен отказалась пойти с Эбби и Оливией – решила остаться дома и ждать звонка. Она читала «Фрагменты речи влюбленного» и восхищалась тем, как это напоминало ее жизнь.
Ожидание. Тревожное смятение, вызванное ожиданием любимого существа (свидания, телефонного звонка, письма, возвращения) и его мелкими задержками.
…Ожидание – это заклятие: я получил приказ не двигаться. Ожидание телефонного звонка сплетается таким образом из мельчайших запретов – бесконечно мелких, вплоть до полупостыдных; я не позволяю себе выйти из комнаты, сходить в туалет, даже позвонить (чтобы не занимать аппарат)…
Ей было слышно, что в квартире внизу работает телевизор. Спальня Мадлен выходила на купол Капитолия штата Род-Айленд, ярко освещенный на фоне темного неба. Отопление, которое они не могли регулировать, по-прежнему работало, батарея впустую постукивала и шипела.
Чем больше она об этом думала, тем лучше Мадлен понимала, что слова «предельное одиночество» не просто позволяют описать ее чувства к Леонарду. Они объясняют, как она чувствовала себя всегда, когда влюблялась. Они объясняют, что такое любовь, а может быть, даже и то, в чем тут подвох.
Зазвонил телефон.
Мадлен приподнялась в постели. Загнула страницу, на которой остановилась. Выждала, сколько сумела (три звонка), прежде чем снять трубку.
– Алло?
– Мадди?
Это звонил из Приттибрука Олтон.
– А. Привет, пап.
– Что-то ты не очень рада.
– Я занимаюсь.
В своей обычной манере, не тратя слов, он перешел к текущим делам:
– Мы с матерью тут как раз обсуждали планы насчет твоего выпуска.
На секунду Мадлен подумала, что Олтон имеет в виду обсуждение ее будущего. Но тут она поняла, что речь идет просто об оргвопросах.
– Сейчас апрель, – сказала она. – Выпуск в июне.
– Мой опыт подсказывает, что в университетских городах гостиницы бронируют за несколько месяцев. Так что нам надо решить, что делать. Значит, так, варианты такие. Ты слушаешь?