A под ним я голая - стр. 7
Можно ли людей так любить?
Это же неприлично.
Сегодня вместе с мусорным пакетом выбросила в мусоропровод свои перчатки.
– Вы напишете нам о Прусте? Кому как не вам заказать…
– Постараюсь.
– Вот времена пошли – кто его сейчас читает… – вздохнул Пал Палыч.
– Например, мой муж. Когда мы только познакомились, он поинтересовался, какая у меня любимая книга. Говорю, Аксаков, «Детские годы Багрова-внука». «Дай почитать!» – «Пожалуйста». Через неделю встречаемся, он спрашивает: «А еще?» – «В поисках утраченного времени». С тех пор прошло два года – сейчас седьмой том дочитывает.
– Ваш муж вас очень любит.
Пассаж у Аксакова:
«Достал <…> одну часть «Детского чтения» и стал читать, но был так развлечен, что в первый раз чтение не овладело моим вниманием».
«Детские годы Багрова-внука». Первое произведение в русской литературе, написанное от лица ребенка. Это было за сто лет до Пруста.
От скуки на каникулах, дело происходило в Павловском Посаде, я прочла его в девять лет. У бабушки в шкафу стояло очень мало книг: история Великой Отечественной войны в шести томах, «Лекарственные растения», том Пушкина, собрание сочинений Шолохова, что-то еще – и вот Аксаков.
Это была первая книга в жизни, которая поразила меня.
И что за дурацкая привычка грызть карандаши! Пришла в редакцию читать корректуру предисловия и так увлеклась, что чуть не откусила ластик с карандаша главного редактора.
Когда правка была закончена, он попросил свой карандаш обратно, я отдала – и с ужасом увидела, что стирательная резинка мокрая. Больше всего в тот момент я боялась, что он станет что-то стирать и на бумаге останется пятно.
Пошла с Пал Палычем на книжную ярмарку, в новом пуховичке.
Палыч, мечтательно-сладко:
– Вы в нем такая толстенькая!
Вернулся из Питера Миша.
Он явился с мороза, и мне захотелось поцеловать его холодную щеку.
– Дай-ка тебя поцелую, пока не остыл. Тьфу ты, пока не нагрелся!
– Миша получил «Гран-при» за фотографию лошади, – сообщаю родителям по телефону. Лауреат, повязав фартук, моет посуду.
– Лошади! Сама ты лошадь… – раздается за спиной бурчанье. – Это чистокровный англичанин!
– Поучайте лучше ваших паучат! – И, пощадив недоумение мужа, поясняю: – Цитата из «Буратино».
– Интересно, а у Пегаса – гнездо или конюшня?
– Где?
– Где-где… на Олимпе.
Решили приготовить что-нибудь поесть, но оказалось, что из еды в доме остался только чай. Потом нашлись еще две луковицы, кетчуп и морковка.
И я стала варить луковый суп. (Миша сразу: как у американцев!)
Лук был такой старый, что даже не щипал глаза.