A под ним я голая - стр. 13
Как образ Шахерезады или Клеопатры.
Жестянка от чая прожила на столе почти двадцать лет. Из-за нее я провалилась на экзаменах вуниверситет.
Я же прекрасно знала, что Дункан – жена Есенина. Но от волнения почему-то ответила, что любовница Маяковского.
Реакция мамы: «Дурочка, год потеряла». Ну почему потеряла-то?
Помню, в детстве бабушка в три счета объяснила мне, что такое элегантный.
– Представляешь, вот едет, допустим, он в поезде, и все на него смотрят, потому что все у него лучше, чем у других, – зонт, чемоданы шикарные…
И я поняла.
А сегодня Петька спрашивает меня за столом, перед тем как идти в детский сад:
– Мам! А что такое цивилизация? Поди объясни.
Или: а что такое перфорация?
Это уже проще. У нас даже соревнование было в детском саду: кто ровней оторвет от рулона кусочек туалетной бумаги по линии перфорации.
ПалПалыч придумал про меня слово «хихихальщица».
Петька придумал двустишие:
Первые детские рифмовки всегда неприличные: дирол – в жопе димедрол, Дональд Дак – мудак… Им иначе не интересно.
Да и вообще, поэзия – это всегда что-то стыдное.
Семейное предание хранит единственное стихотворение дедушки по папиной линии, написанное им в ранней молодости и посвященное сестре:
Папа все восхищался: какая образность! Не как-нибудь, а именно крючком загнула!
Я редко бываю у родителей.
Ася Павлова беременная! – докладывает обстановку мама, когда в какой-то мой приезд мы всей семьей садимся обедать. Ася – моя подруга детства, играли вместе в песочнице, но только она давно уже не Павлова, а Тарелкина.
– Она даже в консерваторию ходит!
– В консерваторию? Зачем?
– Чтобы ребенок гармонично развивался. Они же там все слышат в животе. У них на пятом месяце уже есть слуховые косточки…
Я рада за Тарелку – но каковы методики!
– Правда? – удивлению моему нет предела. – А вы что, тоже в консерваторию ходили, когда я… ну, того?
Родители на минуту задумываются.
– Не, кажется, не ходили, – говорит мама.
– Мы в цирк ходили, – вспоминает папа. – Вот и доходились.
«Блю-у канери-и», – по телевизору танцуют ккло-уны. Это очень грустная песня, Blue Canary, и каждый раз, когда клоуны под нее танцуют, нам с Мишей как-то не по себе.
Глава III
– У меня в повести появился ребенок.
– Ребенок? – переспрашивает Миша. – Ты с ума сошла. А в каком месте?
– Героиня собирает его в сад, а он ее спрашивает: «Мам! А что такое цивилизация?»
– И что?
– Что, что… Ты смог бы объяснить?
– Не знаю…
– Вот и она не может.