А между нами снег. Том 2 - стр. 36

– Ну тебе-то понятно, умом двинутые все такие… Ешьте, что душе угодно, а меня с этого поста снимите. Я, пожалуй, съеду. Будут новости, сообщу.

Но после разговора с сыном всё-таки пришлось вернуться.

Нужно было брать себя в руки, как-то продолжать искать Лилю, как-то вызволять её из арабского плена.

Иногда Олег Павлович задавал себе вопрос: «А зачем я всё это делаю? Что мне с того, если она вернётся? Со мной вдруг не захочет быть, а я… А я только пыжусь и среди сумасшедших верчусь…»

Неожиданным был приезд Павла Трофимовича. Таким неожиданным, что Олег бросился к отцу в ноги и долго просил прощения.

Павел Трофимович небрежно оттолкнул сына и попросил встречу с Иваном Григорьевичем. Сказал, что всё у него готово для посещения конюшен, которые выстроил Павел Покровский.

Олег был против этой поездки.

Но всё решили без него. На Ивана Григорьевича надели парик и наряд индийского торговца. Олегу казалось, что узнают Покровского, и всё покатится кубарем.

Пока Павел Иванович прохлаждался в кабаках, Родион Орловский исправно следил за хозяйством зятя. Олег Павлович предостерегал, умолял не соваться в Орловское гнездо, но никто его не послушал.

Жизнь в доме Элен преобразила Лилю. Она помолодела на глазах. Лицо стало улыбчивым, глаза большими, как были раньше, а не опухшими от слёз и недосыпа. Изменилась походка, движения.

Как много значила для Лили удобная одежда! После скитаний с Зейданом она так отвыкла от неё. А сейчас словно парила, словно была готова к балу. Как мало балов оказалось в её жизни, как мало приятных воспоминаний…

Однажды Элен пригласила Лилю в свою комнату.

– Хочешь, я научу тебя танцевать? – спросила она Лилю. – Так, как танцуют арабские наложницы… Тебе пригодится, ты в такой стране, где нужно уметь обольщать мужчин для своей выгоды.

Лиля кивнула.

– Я умею, – произнесла она, – немного умею, но, кажется, забыла.

– Танец беременной женщины особо прекрасен, – прошептала Элен. – Надень костюм.

Лиля облачилась в предложенную женой Поля одежду.

Она повторяла движения за Элен и увлеклась танцем. А когда остановилась, обнаружила француженку уже не танцующей, а сидящей в кресле и смотрящей на неё.

– Прекрасно! – Элен захлопала в ладоши. – Замечательно, моя хорошая.

Лиля смутилась, щёки покраснели.

– Не стыдись, Лиля, ты всё делаешь правильно. Таким танцем можно вскружить голову любому мужчине, а потом делать всё, что тебе нужно. Жаль, у меня пока не получается.

Элен отвернулась. При Лиле она уже не смахивала слёзы, но никогда и не говорила, почему плачет. Просто сидела какое-то время молча, а потом приходила в себя и становилась прежней: иногда улыбчивой, иногда строгой, иногда загадочной.