А что же будет со мной? - стр. 2

И я стал дожидаться вестей от Ольсона. Старику моему я ничего не сказал, но он и сам был не дурак, понял, что что-то назревает.

Вернувшись из банка на обеденный перерыв, он принялся поджаривать два стейка, поглядывая на меня. Мама умерла, пока я служил во Вьетнаме. Я знал, что не стоит соваться к старику со своей помощью. Ему нравилось самому покупать продукты по пути из банка и самому готовить, пока я болтаюсь рядом.

– Хорошие новости, Джек? – спросил он, переворачивая стейки.

– Пока не знаю. Возможно. Один мой друг зовет меня в Парадиз-Сити во Флориде, говорит, есть работа.

– Парадиз-Сити?

– Ага… это рядом с Майами.

Он разложил мясо по тарелкам.

– Это ведь далеко отсюда.

– Ну, есть места и подальше.

Мы взяли тарелки в гостиную и некоторое время ели молча, а потом он произнес:

– Джонсон хочет продавать свой гараж. Такая удачная возможность для тебя. Я бы дал денег.

Я взглянул на него: одинокий старик, отчаянно пытающийся меня удержать. Ему будет совсем тоскливо одному в этой халупе, но для меня-то здесь что за жизнь? Он пожил в свое удовольствие. Я тоже хочу.

– Неплохая мысль, пап, – я не смотрел на него, сосредоточившись на стейке, – но я сначала узнаю, что там за работа.

Он кивнул:

– Конечно.

На этом мы и порешили. Он отправился в банк, отсиживать остаток рабочего дня, а я лег на кровать и принялся размышлять. Пятнадцать тысяч!

Может, работа и нелегкая, но за такие деньги не грех и попотеть.

Лежа на кровати, я вспоминал прошлое. Сейчас мне двадцать девять. Я дипломированный авиамеханик. Внутренности самолета знаю как свои пять пальцев. Пока меня не призвали в армию, у меня была прекрасно оплачиваемая работа в компании «Локхид».

Три года я обслуживал самолет полковника Ольсона, а потом вернулся в этот заштатный городишко. Я понимал, что рано или поздно придется заняться карьерой. Моя беда в том, сказал я себе, что армия меня избаловала. Мне не хотелось снова возвращаться в жизнь, где придется думать своей головой и обходить конкурентов. Армия пришлась мне по душе. Деньги хорошие, девочки сами на шею вешаются, необходимость соблюдать дисциплину меня не обременяла. Но пятнадцать тысяч долларов словно открывают дверь в жизнь, о которой я мог только мечтать.

«Работа тяжелая? Подумаешь, – сказал я себе, потянувшись за сигаретой, – да чтобы я отказался от таких денег, работа должна быть просто чертовски тяжелой».

Кое-как проползли два дня, а потом я получил от Ольсона пухлый конверт. Его принесли, когда мой старик собирался в банк. Он поднялся ко мне, постучал в дверь и вошел. Я только что проснулся и чувствовал себя препогано. Ночка накануне выдалась бурная.