А что скажет психолог? - стр. 16
– Помню, – резко посерьёзнела Маша. – Тогда было так мало денег и так хотелось получить удовольствие от выхода в свет.
– Мне жаль, малыш, я не понимал, что делаю. Приперся к вам, и все испортил, даже не заплатив за вас.
– Угу.
– Мне жаль. Я не понимал, как для тебя это важно.
Глаза Павловой увлажнились и чуть не проронили слезу, однако Яр живо продолжил:
– Но согласись, кухня там была говно. А вот твои котлеты – всегда получается божественно.
Павлова вновь засмеялась:
– Не напрашивайся. Не позову.
– Я подожду, – кивнул Яр.
Сколько она его знала, Быковский всегда был скуп на эмоции, если не считать экспрессивных проявлений чувств, однако Маша давно научилась считывать его состояния по микро-движениям. Можно сказать, он был ее первым учителем по психологии, особенно по физиогномике.
Она откинулась на спинку кресла и улыбнулась, откровенно рассматривая Ярослава. Как же он был не красив и мил одновременно, особенно сейчас, когда отрастил бороду.
– Я побрею, – сказал он, заметив ее взгляд и проводя по бороде рукой.
– Не надо. Мне нравится.
– Добро.
Маша закрыла глаза, пытаясь понять, с чем связаны ее ощущения в верху живота. Не похоже на страсть. Не хотелось бы, чтоб это был какой-то страх. Может замирание от некой неизвестности, что всегда и волнует, и тревожит одновременно. А может это он так пригвоздил ее взглядом, что и возвращаться на работу вовсе не хочется. Уж тогда пусть лучше будет страсть. А ещё лучше пусть поскорее принесут еду, чтоб большая часть крови прилила к желудку, перестав спонсировать кислородом умственные процессы.
– Мне пора, спасибо за компанию, – сказала Павлова, собираясь встать из-за стола.
– Павлова, не глупи, – остановил ее словом Быковский. – Ты одна. И ты меня любишь. Любишь ещё? – он уставился прямо на неё, вытянув голову, чтоб лучше рассмотреть мимику. – Ну ведь любишь же! Вижу по тебе, малыш.
Он положил свою руку на ее руку и подался ближе, всё ещё соблюдая дистанцию. – Любишь? – смягчился он.
Павлова молчала, не доверяя своим же ощущениям и мыслям.
– Тебя сведёт с ума твоя долбанная психология. Что ты всё высчитываешь? Что ты хочешь? – Яр снова повысил тон. – Я сделал всё, что ты когда-то хотела. – выделил он слово «все». – Я не пью. Есть хорошая работа. Приоделся. Ты сама сказала, что гордишься мной. Что ещё? Я тебя люблю. Ты любишь меня. Я это вижу. Так в чем кайф, не быть со мной? Пойдём на ужин.
– Ты давишь на меня сейчас.
– Я спасаю тебя от самой большой глупости в твоей жизни.
– Ты давишь на меня сейчас, – повторила Павлова.
– Хорошо, давлю. Я сдерживался столько лет, чтоб не попадаться тебе на глаза. Но чёрт возьми, что за глупость? Пусть я давлю и эмоционален сейчас. Но я же дело говорю. Вот скажи мне прямо в лицо, что ты меня не любишь, – Быковский приблизился к Павловой. – Ну что, не любишь? – повторился он, расширяя глаза и чуть склонив голову направо. – Не вспоминала нашу первую встречу в «Зефире»? Скажи нет, и я снова пропаду.