~ А. Часть 2. Найти тебя - стр. 60
– Ревновать? Кого, тебя? – Сашка с изумленным видом уставилась на меня. – Сечин, побойся Бога, ревновать мужчину после одной ночи? Нет, ты, конечно, не плох, и все такое, но разреши мне напомнить тебе твои же слова, прозвучавшие, кстати, не так давно в стенах этого здания, что у нас с тобой нет никаких отношений и обязательств, так что ты вполне в праве завести себе кучу романов… Карина, Лена, Катя, твоя бывшая, бегавшая по парковке… и как ее там? Ах да, и Плехова!
Мимо нас проходит какая-то женщина, которая с интересом глядит на нас, явно прислушиваясь к нашему разговору. И хотя мы говорили достаточно тихо, Сашка замолкает, брезгливо морщится и снова утыкается в зеркало, разглаживая пальцем бровь. Женщина, бросив на нас еще один любопытный взгляд, наконец, уходит.
– Сань, Плеховой пятьдесят лет, и она давно уже внуков воспитывает, – печально улыбаюсь я, пытаясь поймать в зеркале непримиримые Сашкины глаза.
– Правда? Ты не представляешь, как я тебе сочувствую, – фыркает Сашка. Ловит в отражении мой виноватый взгляд (честное слово, хочется извиняться даже за то, чего не было!), как-то особенно судорожно вздыхает, пытаясь справиться с раздражением, и, сделав усилие над собой, немного успокаивается. – Короче, расслабься, я тебя не ревную, – небрежно заключает она и, оторвавшись от зеркала, разворачивается лицом ко мне: – Все, пошли, меня Данила ждет.
– Ну и зря, – пропуская ее вперед, говорю я, – а я вот, например, очень даже тебя ревную.
– У тебя нет оснований, – бросает она из-за спины. – И ты – с твоим опытом, кстати! – сам это довольно быстро понял.
– А что, чтобы ревновать, обязательно нужны основания? – разглядываю ее шею с завитками светлых волос, ухитряясь при этом отвечать кивком головы на приветствия встретившихся по дороге коллег-врачей.
– Да, ты прав, иногда основания для ревности не нужны. Но знаешь… – Сашка делает глубокомысленную паузу, когда мы подходим к лифтам, держит ее, пока мы вместе с толпой заходим в кабину, и прерывает ее, когда мы выходим на втором этаже. – Знаешь, – убедившись в том, что поблизости никого нет, повторяет она и прислоняется лопатками к шероховатой стене, – просто я вдруг поняла, что я совершенно тебя не знаю. Ты… – пожимает плечами, разглядывая пока чистый горизонт коридора, – как бы это тебе объяснить? Просто в тебе словно уживаются два человека. Один – обаятельный, притягательный, невероятно… – сглатывает, – интересный для меня человек с безупречной репутацией и манерами. И хотя этого человека, в общем-то, не сильно интересует мнение о нем окружающих, он мне понятен, потому что у него свой взгляд на происходящее, и он привык называть вещи своими именами. А чтобы его суждения не выглядели очень уж остро, он отпускает вслед за сказанным им какую-нибудь шутку. Но есть и другой человек… – вскидывает иглы зрачков на меня, – человек, для которого душевные порывы других людей где-то там, в космосе. – Раздраженно делает пальцами какое-то витиеватое движение в воздухе, видимо, пытаясь мне показать, насколько я далеко от нее. – И то ли это от состояния твоей, прости, вечной сверхполноценности, то ли у тебя однажды произошел какой-то эмоциональный надрыв, в результате которого в голове прочно угнездилась идея о том, что теперь надо срочно огородиться от всех трехметровым забором, но ты делаешь все, чтобы не подпускать к себе близко. Ты можешь мне это как-нибудь объяснить?