~ А. Часть 2. Найти тебя - стр. 53

Не столько слышу, сколько чувствую, как она поднимается:

– Дай мне руку, пожалуйста.

– Зачем?

– Затем, – сама находит мою ладонь и пытается на нее опереться, чтобы забраться ко мне на колени.

– Не надо, – вяло сопротивляюсь я.

– Я стою босиком на холодном полу, – жестко напоминает Сашка. Приходится сдаться. Она перекидывает через меня ногу. Через секунду, устроившись на мне, обхватывает ладонями мое лицо и пытается заглянуть мне в глаза, а я отворачиваюсь.

– Ну, что случилось?

– Да ничего не случилось, – я слабо отбиваюсь, но она не поддается, и я, оставив в ее распоряжении свое лицо, перевожу взгляд в окно. Смотрю куда угодно, только не на нее. Никогда еще не чувствовал свою оторванность от мира нормальных людей так болезненно-остро.

– Знаешь… – медленно начинает она.

«Знаю что? Что сейчас ты произнесешь: „Расскажи мне и тебе будет легче“ или „Я тебя выслушаю и пойму“? Знаешь, я слышал эту банальщину много раз. А от тебя я совершенно не хочу ее слышать».

– Знаешь, я никогда не видела, чтобы у тебя были беззащитные глаза. Мне кажется или ты действительно не даешься? Почему? Потому что тебе неприятно? Или… – она делает паузу и, чуть откинувшись, рассматривает меня. – Или ты просто прячешься?

Ощущение такое, что девять лет разницы сейчас не в мою пользу. Больше того, я начинаю чувствовать себя как тот школьник, который, чтобы казаться взрослым, отправляется в школу без шапки зимой, а матушка, отловив его в дверях, вздохнув, сует ему леденец и украдкой навязывает ему дополнительный шарф на шею. Пытаюсь мысленно хмыкнуть или еще как-нибудь обхохмить эту ситуацию и не могу – откровенно говоря, все чересчур грустно.

– Я не собираюсь лезть тебе в душу, – тихо напоминает Саша, – но знаешь, ты сейчас еще меньше похож на того мальчика.

– Какого мальчика? – не понимаю я.

– Того, с фотографии, которая стоит у тебя в гостиной. – Вздрогнув, сжал ее талию, впервые с момента разговора посмотрел ей в глаза. – Скажи, ты очень любил своих родителей?

«Любил? Да я был бесконечно им предан, пока чистую воду семейных радостей не замутило грязное маслянистое пятно лжи, и я понял, ПОЧЕМУ они меня усыновили».

– Да, наверное, любил, – помедлив, нехотя отвечаю я. – А почему ты спрашиваешь?

– Потому что мне это важно, – Сашка пожимает плечами, словно я сморозил какую-то ерунду, и проводит пальцами по моему лицу. Наклонившись, прислоняется к моему лбу своим и шепчет: – Не бойся, я никому не открою твой главный секрет. Я никому не скажу… – пауза, – что ты не только отличный любовник, но еще классно варишь овсянку.