~ А. Часть 2. Найти тебя - стр. 35

Это сложно. Всё было сложно. Мой вечный страх за «зайца», проблемы с Игорем, разрыв с мамой, неприятности на работе, постоянная борьба с обстоятельствами, когда все против тебя. Изматывающие попытки вопреки всему подняться, встать и идти. Нескончаемая битва с самой собой, когда ты говоришь себе, что ты сильная и не имеешь права расклеиться, сдаться или сломаться, но у тебя опускаются руки, потому что тебе, как любому нормальному человеку, нужна поддержка или хотя бы элементарное человеческое участие. И в довершении ко всему так некстати вспыхнувшие чувства к мужчине, которого ты, по идее, должна за версту обходить стороной, но вместо этого испытываешь к нему какую-то нереальную, сумасшедшую тягу.

Но если мне – как там пела Земфира? – хотелось «сладких апельсинов, вслух рассказов длинных и солнца вместо лампы», то Сечину это было просто не надо. «Болезнь нашего века – это сначала переспать с человеком, а потом кинуться его узнавать», – грустно думаю я, глядя, как Арсен, пропустив пару – мальчика и девушку, идущих по пешеходному переходу – устремляется к высокому жилому зданию, мачтой возвышающемуся над соседними пятнадцатиэтажками. Так было у меня с моим первым, вторым. Так было и с Игорем. И только с этим мужчиной, который сидит сейчас рядом со мной и даже не подозревает, какие мысли блуждают в моей голове, я хотела, чтобы все было по-человечески. Узнать его, стать к нему ближе, постепенно открываясь, тянуться к нему, чтобы однажды, взявшись за руки, заглянуть друг другу в глаза, и вдруг оказаться влюбленными друг в друга. И только потом упасть с ним в постель, чтобы сделать его до дрожи своим… Безумно и безнадежно. И вот теперь, когда ничего уже нет и нас мало, что связывает, мы возвращаемся к тому, с чего начали. Его правила, его дом, его квартира, где будут его спальня и его постель – и я в ней, потому что я ему благодарна, я его хочу и больше не могу быть одна. А еще потому, что лучше сделать то, о чем я, возможно, и буду жалеть, чем не сделать и жалеть потом об этом всю жизнь.

Когда я уже дохожу до мысли о том, что мы – взрослые люди и никому ничего не должны, я понимаю, что собираюсь впервые, сама предложить себя мужчине. Но после такой ночи уже ничего не будет, и от этого мне снова хочется разреветься.

– Саш, все нормально?

– Да. – Поднимаю глаза: оказывается, Сечин успел подъехать к тому самому зданию-мачте, где, видимо, и находится его дом, и теперь паркует машину в занесенном снегом квадрате.

– Тогда пошли. – Перегнувшись, Арсен подтягивает с заднего сидения свой шарф. Откинувшись на спинку кресла, складывает его вдвое, привычным жестом обворачивает вокруг шеи и, пропустив в образовавшееся кольцо концы, затягивает узел. «Господи, точно вешается…» Хотя вешаться сейчас впору мне.