…а бес в ребро! - стр. 12

– На что?

– На радостные остатки жизни.

– Что входит в это определение?

– Любимая работа и любимые женщины.

– Одна из остатков вашей радостной жизни сегодня здесь, с вами? – Шимон кивнул в сторону Светланы.

– Да. Вы угадали. Частично. Хотелось бы, чтоб она ею стала, но… Надеюсь, Бог поможет.

– А теперь позвольте представиться мне, – вступил в разговор сосед слева, высокий, седовласый, с большим горбатым носом. – Я – Эфраим Зильбер.

Они пожали руки, и он продолжил:

– Радостные остатки моей жизни несколько отличаются от ваших… Например, женщины входят в этот перечень, но не обязательно любимые, а просто доступные. Они меня тонизируют. А истинную радость доставляет работа, точнее, ее отсутствие.

– Простите, не понял.

– А я всю жизнь до выхода на пенсию регулярно увольнялся. Поработаю годик, увольняюсь и полгода живу на пособие, вольный и свободный. Потом опять устраиваюсь, опять чуток поработаю – и на пособие, снова свобода и радость.

– Учти, Марк, – выкрикнул Август Львович, – за годы дружбы у нас выработалось железное правило: мы не прячемся за красивыми словами, говорим только правду, только правду! – И снова повернулся к Светлане.

– В чем же радость от такой жизни? – спросил Марк Эфраима. – Расшифруйте, пожалуйста, и объясните.

– Даю подсказку: работа ведь – от слова раб, а увольнение – от слова воля. Люблю волю, я должен был родиться орлом, но на небе что-то перепутали.

– Но нос-то у тебя орлиный, – сострил Шимон.

– Увы, только нос.

– И как же вы используете свою свободу? – продолжал выспрашивать Марк.