999,9… Проба от дьявола - стр. 8
– Ты меня не знаешь, зато я тебя хорошо знаю, как знаю и то, что золото ты сдаешь Кудлачу, этому собачьему сыну. Я не буду сдавать тебя ни московскому следователю, ни его людям, которые шныряют сейчас по заводу, но за это ты будешь таскать золото уже не для своего пахана, а для меня и только для меня. Платить буду по двадцать пять процентов от номинала.
– Но ведь это же грабеж! – вскинулся было Мазин, и в этот момент тяжеленный кулак стоявшего за его спиной мордоворота бросил пленника на пол.
Когда он, оттирая с уголков рта кровь, снова взгромоздился на стул, Хозяин, как мысленно окрестил его Мазин, весьма назидательно произнес:
– Не в моих правилах резать головы курам, которые несут золотые яйца, но если ты пойдешь против меня… Короче, можешь не сомневаться в том, что я достану тебя в любом случае.
Мазин молчал, и Хозяин, видимо посчитав его молчание как согласие со сказанным, повелительно изрек, ни к кому конкретно не обращаясь:
– Водки Ивану! – И добавил, словно зачитывал приговор: – Тебе вернут твою тачку и проводят домой, но предупреждаю…
– А слиток? – решился напомнить Мазин, на что Хозяин усмехнулся кривой, искаженной шрамом ухмылкой.
– Слиток, говоришь? А это плата за тот ущерб, который ты нанес моим людям. И моли своего бога, чтобы они сами не назначили свою собственную цену, вовек не расплатишься.
Домой Ивана везли на его «Опеле», и пока они пилили с городской окраины до Надречного района, Мазин решал вопрос, на фоне которого проблемы Гамлета с его «быть или не быть» могли показаться детской шалостью. Сидя промеж двух довольно крепких парней, судя по разговору – украинцев, он пытался сообразить, каким образом вышел на него этот паскудный Хозяин и откуда он знает, что Иван Мазин сдает золотишко Кудлачу. Но самое поганое – то, что сдал его кто-то из своих, из фабричных, и за ним все это время шла планомерная охота. Но кто?!
Однако еще более паршивым было для него то, что он находится под колпаком беспредельщика, о котором не знает совершенно ничего. А это значило, что у него полностью связаны руки, и попробуй он рыпнуться куда-нибудь или не выполнить требование Хозяина… О возможных последствиях даже подумать было страшно.
Он хорошо помнил, как в девяностые годы город почти задыхался от наезда московских и тамбовских, питерских и казанских, тверских и прочая, прочая группировок, каждая из которых желала урвать свой кусок золотого пирога. Они наезжали на заводское руководство, на простых золотонош и охранников, заставляя их работать на себя, а тех, кто артачился… На старом кладбище уже негде было хоронить убитых, и городские власти вынуждены были подыскивать место для нового погоста. И остановили этот беспредел не менты и даже не отцы города, имевшие свой процент с краденого золотишка, которое походя назвали черным, а Кудлач с Лютым, выбившие чужаков с воронцовской земли.