99 книжных вивисекций. Рецензии с перцем и кровью - стр. 1

Зачем люди читают художественную литературу? И читают ли?

По Бегбедеру, написавшему роман «99 франков», человечество живет в иллюзорном мире, сотворенном рекламой гигантских монополий, жаждущих наживы. Люди желают обманываться, не вынося бремя обыденного существования, поэтому книги (как кинематограф и масс-медия) в современном мире это замена наркотику, поскольку позволяют на время уйти в другой мир, отвлечься от окружающей маеты. Многие читают, потому что та или иная книга вдруг стала модной (оптимально сработала реклама). Не отстаешь от толпы, есть что обсудить в тусовке. Люди читают, гигантские издательства зарабатывают на постоянно возбуждаемой в толпе страсти к чтению, хотя они же постоянно жалуются, как им тяжело живется, ведь еле концы с концами сводят. Бедняжки, как они страдают, сердечные, от недозаработанного.

Такую роль играют книги для подавляющего числа народонаселения. Но есть прослойка читателей, которые рассматривают чтение книг как путь познания, большего понимания жизни. Ведь автор-писатель делится (зачем-то) своим опытом прожитого и в меру таланта способен донести крохи бесценного сокровенного до других людей. Еще читают те, кому профессия или якобы призвание способствуют (литераторы и графоманы).

Вся эта болтовня бесполезна и никому не интересна, если не зиждется на собственном опыте, не затрагивает за живое именно тебя, а не некоего абстрактного читателя. Как тут не обратиться к собственному детству, ведь детство во всех случаях удобная палочка-выручалочка: на него все можно списать (поди проверь) – и хорошее, и плохое, случившееся потом в твоей жизни. Вот если бы, да кабы, тогда бы я ой-ёй-ёй где был, целовался с кем.

Короче, читал я с раннего детства, записан был в трех городских библиотеках, не считая школьной, в которой мало чего было, не считая школьной программы, да и то рваное-перерваное. Откуда страсть к чтению, которая довольно странна (если не сказать больше) для столь раннего возраста (читать начал в четыре, в библиотеках записан примерно с пяти или чуть позже). Однозначно от мамы, которая непринужденно передала мне любовь к чтению, хотя сама столько на моих глазах и не читала, да и книг в доме практически не было. Просто работала пару лет в юности в библиотеке, там и привилась литературой.

Запомнился случай, пожалуй, лет шести от роду. Однажды под вечер, в начинавшуюся январскую вьюгу пошел в городскую детскую библиотеку. Так приспичило заменить прочитанные книги, что даже мать не смогла остановить напористого мальчугана от безрассудного поступка. От барака, где жили, до библиотеки не так чтоб далеко, но и не близко. Тогда в Ишимбае еще не был построен 14-й квартал со своими четырех-пятиэтажными муравейниками, на его месте находился обширный пустырь, поросший кустарником, с островками тополей и кленов. От барачного 11-го квартала на пути в библиотеку нужно миновать этот пустырь, думаю, не меньше километра до первых домов на той стороне. Туда дошел без проблем, светло и особо еще не вьюжило. Обратный путь запомнился навсегда: ни зги, снежные заряды в лицо, тропинку под ногами еле видно. Когда проявился в ночи и буранной кутерьме первый огонек светящегося окна 11-го квартала, я буквально воспрял духом. Дошел, не заблудился, не свалился оземь в бессилии! Но дошел, правда, с потерями: несмотря на шапку-ушанку с опущенными ушами, отмерзли мои уши. И не в переносном, а в самом что ни на есть прямом смысле. Полчаса мать снегом оттирала обмороженные мочки (что, оказывается, неправильно, поскольку данная процедура вносит дополнительные повреждения в уже поврежденную, обмороженную плоть), потом долго бегала по кварталу в поисках гусиного жира, он как бы незаменим при подобных эксцессах. И, предполагаю, при этом кляла себя, зачем отпустила неразумного ребенка за какими-то там книгами, будь они не ладны. Вот вам и полутрагическая история на тему безудержной тяги ко чтению, о которой вы бы никогда и не узнали, если б не прочли эти строки.