93 дня для тебя... - стр. 28
8. Глава 7
— Ну хочешь, я его догоню. Он не мог далеко уйти. Догнать? Я быстро бегаю, ты же помнишь. Я его догоню и всё объясню. Кать, чего молчишь?
Мне вспомнилось, что Денис каждое утро уходил на пробежку и возвращался потный, горячий, соблазнительный, и я плакала громче и горше.
— Я даже разрешу вмазать мне разок. Раз виноват, значит, мне отвечать.
— Иди о стену ударься, придурок. Ну кто тебя просил…
— Я же не знал. Кать, ну. Не знал я…
Кто бы сомневался! Когда мне приходилось заведённым попугаем талдычить сотни раз одно и то же, что любовь прошла, не было её у меня и взять не́откуда, разве только взаймы — Денис не знал, не верил, не слышал и ещё тысячу «не» вдогонку. А стоило увидеть соперника, и на него снизошло озарение, с первого долбаного взгляда.
Все мужики — придурки, или это я «везучая»?
— Извини, Кать. Я не думал… Эх, ладно, чего уж там…
Он замолчал, и я получила возможность вволю наплакаться на его широком плече. Косметика наверняка размазалась, и, как назло, в рюкзаке неделю назад закончились салфетки, а я до сих пор не купила свежую пачку.
Кое-как утерев щёки, я опустила голову, почти доставая подбородком груди, чтобы не пугать встречных прохожих, буркнула Денису «пока» и поплелась в сторону дома.
Но что теперь называлось «домом»?
Заученно поворачивать в родной двор и при этом не иметь возможности подняться в квартиру… Нелепо. Я словно чужак без роду и племени, приехала из недружественной страны и с протянутой рукой: «Дайте попить, а то так есть хочется, что переночевать негде*».
[* из к/ф Баллада о солдате]
Плюхнувшись на лавочку возле подъезда и прижав к груди рюкзак, я пыталась сообразить, что делать дальше. Расценивать угрозу Антона всерьёз, не получалось. Перед глазами воссоздалось сегодняшнее утро и наш прощальный поцелуй. Пальцы невольно дотронулись до губ, мягкие иголочки и теплота мерещились видением. Поцелуй Дениса же будто не существовал — ни памяти, ни мыслей, ни узнавания. Один досадный эпизод, который исчез, стоило мне отвернуться.
Воспоминания зарядили решимостью, а через несколько минут я сидела на кухне в ожидании. Время шло, Антон не приходил. Я проголодалась, но вести себя по-хозяйски, как было с утра, почему-то не могла. Словно превращусь в нищую бродяжку, если Антон вдруг продолжит ссору и попрекнёт куском хлеба.
Я просто вскипятила чайник и пила мелкими глотками горячую воду, обжигая губы. Раздалась трель сообщения. Чуть не обварившись, я суетливо выудила из кармана джинсов телефон… Мама просила перезвонить. Плечи поникли, глаза защипало, но изменить ход событий я не могла.