90-е: Шоу должно продолжаться – 6 - стр. 16
– Мы готовы продолжать, – прошептал мне на ухо пинкертоновский фронтмен.
– Ну вот и наступило долгожданное «попозже»! – радостно выкрикнул я. – Наташа, эти ребята говорят, чо нам с тобой пора уступить им сцену, чтобы зрители могли насладиться их музыкой.
Наташа поднялась на ноги длинным изящным движением и помахала рукой публике. Публика снова разразилась смехом и радостным улюлюканьем. Я встал, подчёркнуто-деловито вернул микрофон на стойку и, повинуясь внезапному порыву, обхватил Наташу за талию, в позе парных танцев. Самка богомола моментально подстроилась, и мы, кружась в подобии не то вальса, не то деревенской польки, укружились за кулисы.
«Пинкертоны» начали играть. И в тот момент, когда солист запел, я вдруг вспомнил, что не убрал со сцены свой стул. Злорадно усмехнувшись, я опустился на четвереньки и выполз на сцену. Типа, в попытке незаметно появиться.
– …откроет тайный смысл ночь
Когда последний луч надежды
Погаснет, словно лунный свет
Ты знаешь, смерть не превозмочь
Не будет все, как прежде
Смерть не знает слово нет…
Я полз, корча рожи и прикладывая палец к губам. Мол, драгоценная публика, не обращайте внимания, я тут чуть-чуть, с бочка проползу, заберу стул, и все будет чики-пуки.
Зал, разумеется, заржал. Недоумевающие «Пинкертоны» сначала не поняли, что происходит. У них такая серьезная и философская композиция, там у героя девушка спрыгнула с высокого этажа и теперь он стоял там же, где она когда-то, и пытался понять, как ему жить дальше, а в зале смех.
Когда фронтмен меня заметил, его лицо прямо-таки перекосило. Я даже думал, что он меня тут же своей гитарой по хребту отоварит. Так что по-быстрому вскочил, схватил стул и умчался за кулисы. По-клоунски высоко задирая колени.
Света сидела на корточках, прикрыв голову руками.
– Света, с тобой все в порядке? – я поставил стул и бросился к ней.
– Боже, какой же ты всё-таки идиот… – простонал она, подняв лицо. Раскрасневшаяся, глаза искрятся. – Я думала живот от хохота надорву.
– Я уж думал, пора за скорой бежать, – облегченно выдохнул я.
– Бедняги, – без малейшего сочувствия хмыкнул худой, как жердь, фронтмен «Позора нации», не отрывая взгляда от «Пинкертонов», продолжающих свое выступление. К их чести, играть они всё-таки продолжили. Правда от пафоса и драматичности, которые обычно сопровождают их выступления, не осталось никакого следа.
– Случайно получилось, – я усмехнулся и развел руками. Фронтмен «Позора нации» был прикольный. Мало того, что худой, так ещё и альбинос. Свои бледные волосы он уложил в фальшивый ирокез, который держался так себе, и уже начал заваливаться на бок, как гребень бойцовского петуха. А фальшивый, потому что виски были не выбриты. То есть, когда он расчешется, то у него будут просто длинные патлы. Как у меня или Астарота.