8 марта, зараза! - стр. 40
– Но это ещё не всё, – Асхадов устало потирает переносицу. – Твой отец задолжал не только Ржавому. Задолжал много. Для того чтобы заплатить всё, мне придётся вывести часть активов из бизнеса, а я этого сделать не могу. Это будет слишком серьёзный удар по уже работающим схемам.
– Что же делать? – сникаю я.
Мне всегда казалось, что Асхадова денег – куры не клюют. Не думала, откуда он их берёт. У меня в голове начинает лихорадочно крутиться – откуда взять деньги? Но, честно признаться, я понятия не имею, откуда их берут? Я не работала ни одного дня.
– Большую часть долга я погасить всё-таки смогу без существенного вреда для бизнеса, – признаётся Асхадов, – но остаётся ещё солидная сумма. Поэтому придётся продать вашу квартиру.
– Как? – подпрыгиваю я. – А куда вернётся мама, когда очнётся.
– К сожалению, Алла, даже если твоя мама придёт в себя – она на всю жизнь останется инвалидом. Ей нужен будет специальный уход. Поэтому мы отправим её в лучший интернат. Я уже нашёл соответствующее учреждение. Там она будет получать высококвалифицированную помощь.
Я открываю рот, чтобы возразить на эту железную и бессердечную логику, но он вскидывает ладонь и морщится:
– Нет, Алла, и слушать не хочу. Я так решил. Поверь, мне хватает проблем. А и ты не готова к тому, чтобы взять на себя заботу об инвалиде. Не возражай. Тут не до игр в человеколюбие. Алла, ты сама быстро сломаешься и начнёшь ныть. А заодно – винить себя, разрушая личность. Так что это – лучший вариант. К тому же, я впрягся в аудит к очень серьёзным людям, у которых твой отец был партнёром. Мои услуги стоят дорого, поэтому как раз покроют нужную сумму. Но только вот, – он открывает большущий чемодан, который лежит перед ним на столе (в детективах бандиты в таких перевозят кучу денег) и начинает выкладывать на стол кипы бумаг, – это всё мне нужно проработать за три месяца. Твой папаша, надо отдать ему должное, умел создавать просто виртуозные денежные махинации. И теперь я должен всё это за ним разгрести. Выяснить, кого и насколько именно он надул. Поверь, у меня не будет ни времени, ни возможности вносить твои истерики, или причитания твоей матери. – Смотрит на меня холодно и недовольно, как на причину всех своих бед, и добавляет: – Ни желания. Поэтому твоя мама поедет в интернат… А ты – не вздумай дурить. И не забывай, что осенью наша свадьба…
Не дослушиваю, убегаю в слезах.
– Мама, я продала тебя. Предала. Отец был прав, я иуда, стерва. Я отвратительная дочь. Мамочка, мне нечего ему противопоставить. Теперь у нас и квартиры нет. Я не могу даже уйти от него. Да и он не отпустит. Мы должники его. По гроб жизни должники, мама. Только платить придётся счастьем. Жить без любви, без тепла, без надежды, мамочка…