7 великих комедий (сборник) - стр. 26
Дорант. Довольно, господин Журден… Маркиза не любит комплиментов; а что вы умный человек – это ей известно… (Тихо Доримене.) Наш добряк довольно-таки смешон, как видите…
Доримена (тихо Доранту). Еще бы этого не видеть!
Дорант. Вот лучший мой друг, маркиза…
Журден. Слишком много чести вы мне оказываете!..
Дорант. Человек вполне благовоспитанный…
Доримена. Яв этом не сомневаюсь…
Журден. Я ничем еще не заслужил такой милости, сударыня…
Дорант (тихо Журдену). О вашем алмазе ей ни слова, помните!
Журден (тихо Доранту). Нельзя ли хоть спросить, понравился ли он ей?
Дорант (тихо Журдену). Что вы, помилуйте! Это было бы очень невежливо с вашей стороны; напротив, вам следует так держать себя, как будто вы здесь решительно ни при чем… (Громко.) Господин Журден говорит, маркиза, что он в восторге, видя вас у себя…
Доримена. Я очень польщена!
Журден (тихо Доранту). Как я вам обязан, сударь, за то, что вы сказали ей!
Дорант (тихо Журдену). А чего мне стоило убедить ее принять ваше приглашение!..
Журден (тихо Доранту). Не знаю уж, как и благодарить вас!
Дорант. Он говорит, маркиза, что, по его мнению, вы прелестнейшая женщина в мире…
Доримена. Это очень любезно!
Журден. Если насчет любезности, сударыня, так это про вас надо сказать…
Дорант. А что же обед?..
Явление двадцатое
Те же, слуга.
Слуга (Журдену). Все готово, сударь…
Дорант. Сядемте за стол! Музыкантов сюда!
Третий выход балета
Шесть поваров танцуют; потом приносят стол, покрытый множеством блюд.
Действие четвертое
Явление первое
Журден, Доримена, Дорант, три певца, слуги.
Доримена. Какой роскошный обед! Не правда ли, Дорант?
Журден. Вы изволите шутить, сударыня… Таким ли обедом желал бы я угостить вас!
Дорант. Господин Журден прав, маркиза, и я очень благодарен ему за то радушие, с каким он вас принимает… Обед не достоин вас, совершенно верно. Он заказан мною; но так как я по этой части плохой знаток, то вы найдете здесь немало упущений. Вот если бы за это взялся кто-нибудь из наших друзей, например Дамис, тогда действительно получилось бы нечто образцовое по изысканности и по изобретательности. Он сам не преминул бы так расписать каждое кушанье, что вы должны были бы преклониться перед его знанием и умением… Чего-чего не наговорил бы он вам и о румяном, со всех сторон поджаренном хлебе, который так нежно хрустит на зубах; и о маслянистом вине с чуть-чуть заметной терпкостью; и о бараньей лопатке с петрушкой; и о телячьем окороке, белом, мягком, – сливки да и только; и о куропатках с каким-то необыкновенным запахом; и, наконец, – это слава и гордость – о крепком мясном бульоне, а еще больше – о молодой, жирной индейке, обложенной голубятами и убранной луком пополам с цикорием! Но я чистосердечно сознаюсь в своем невежестве и говорю то же, что и господин Журден: не таким обедом следовало бы угостить вас…