666 женщин Лешего - стр. 7
– Ой, Громов, большое спасибо за комплимент. Только вот ничего нового я, к сожалению, не услышала. Столько лет прошло, а ты так и не придумал для меня более значимого эпитета. Помнится, в школе ты иногда называл меня шалопуткой.
– Называл. Но ты так и не научилась руководствоваться благоразумием и здравым смыслом, – заметил Виктор. – А это, скажу я тебе, весьма печальный факт для женщины в твоём возрасте.
Не принимая всерьёз слова Сойкиной об отправлении в обратный путь, Громов приступил к разбивке лагеря. Он посчитал своим неукоснительным долгом установить палатку, заготовить дров для костра на неделю, а также научить Фелицию кое-каким походным премудростям. Ему хотелось быть спокойным за её судьбу во время своего отсутствия.
– Чем же это плохо? – поинтересовалась Фелиция, и в её глазах вспыхнул огонёк искреннего любопытства.
– Отрицательно сказывается на отношениях с мужчинами.
– А вот тут ты ошибаешься, дорогой мой друг детства. Настоящая женщина должна быть вредной и капризной, чтобы вызывать у мужчины азарт охотника, – отпарировала Фелиция. – Послушные и предсказуемые дамы очень быстро наскучивают мужской половине.
– Откуда такие познания?
– Профессия журналиста научила меня разбираться в тонкостях человеческих взаимоотношений. В особенности, между мужчиной и женщиной.
– Да-а, я же совсем запамятовал: ты у нас непревзойдённый знаток человеческих душ. Читаю порой твои очерки о героях наших дней и диву даюсь – это же настоящие гимны о добром сердце и нравственных ценностях человека, – егерь широко улыбнулся, на загорелом лице блеснули крепкие белые зубы.
– Ёрничаешь?
– Что ты, Фиса! Упаси бог глумиться над твоими трудами, – изобразив на лице простодушие и картинно кривляясь, проговорил Громов. – Я же полным счётом ничего не смыслю в вашей профессии.
– А ты, Витя, как был язвой, так ею и остался.
– С кем поведёшься…
– Ладно, будем считать, что словесная разминка между нами закончилась с ничейным счётом, – сказала Фелиция.
– Вам лучше знать, мадам Сойкина, – ответил Виктор, проверяя натяжение палаточной ткани. – Меня лично устраивает любой счёт нашего поединка.
– Ты собираешься здесь заночевать? – спросила Фелиция, обратив внимание на то, с какой неторопливостью устанавливает палатку егерь.
– А что? Боишься остаться со мной наедине?
– Ещё чего!
– Ой ли? А вдруг я к тебе приставать начну, что тогда? Ночь, вокруг ни души, а рядом соблазнительная женщина. Почему бы мне, женатому мужику, не воспользоваться подвернувшимся случаем? Сочная, румяная, чернобровая красавица – ночи не хватит, чтобы сполна насладиться ею! – Виктор усмехнулся, на лице его блуждали хитринки.