50 знаменитых самоубийц - стр. 62
Мать Павловича, как когда-то и мать Гари, бежала из России в Ниццу, где стала ювелиршей, потом разорилась, сошла с ума… И сам Павлович тоже был не в себе – несколько месяцев в год он якобы проводит в психиатрических клиниках. Но это нисколько не влияет на писательский талант: из-под его пера выходят все новые бестселлеры. В одном из них – «Псевдо» (1976) – Павлович-Ажар даже нарисовал весьма нелицеприятный портрет своего знаменитого дядюшки, Ромена Гари… «Желая понадежнее обезопасить себя, я написал «Псевдо» как «автобиографический» роман Поля Павловича, и таким образом мне удалось наконец осуществить замысел романа о юношеской тревоге, о котором я грезил со времени своих двадцати лет…. Но я уже знал, что Эмиль Ажар обречен…»
Все в восторге от юного гения. Кстати, Гари продолжает писать, но его опусы, конечно, не идут ни в какое сравнение с чудесной прозой Ажара. «…И никто из читателей, упивавшихся книгами новомодного гения, никто из критиков, превозносивших его, не догадывался о том, что романы Ажара пишет все тот же Ромен Гари, что Поль Павлович подставное лицо и правдиво в его истории только то, что он – племянник Гари и психически больной человек. Когда я работал над своим первым «ажаровским» романом «Голубчик», я еще не знал, что опубликую его под псевдонимом. Поэтому я не таился, рукописи у меня, как обычно, валялись где попало. Одна моя приятельница, мадам Линда Ноэль, навестившая меня на Майорке, видела на столе черную тетрадь с четко выведенным на обложке названием. Потом, когда вокруг имени Эмиля Ажара, этого загадочного невидимки, поднялся шум, о котором можно получить представление, полистав газеты тех лет, мадам Ноэль безуспешно всюду ходила и говорила, что автор книги – Ромен Гари, что она это видела, видела собственными глазами. Никто и слушать ничего не желал, хотя эта благородная женщина приложила немало усилий, чтобы восстановить меня в моих правах. Но куда там: Ромен Гари никогда бы не смог такое написать! Именно это, слово в слово, заявил Роберу Галлимару один блестящий эссеист. Другой в разговоре все с тем же моим другом, который был мне очень дорог, сказал: «Гари – писатель на излете. Этого не может быть». Я как автор был сдан в архив, занесен в каталог, со мной все было ясно, и это освобождало литературоведов от необходимости разбираться в моих произведениях, вникать в них. Еще бы, ведь для этого пришлось бы перечитывать! Делать им, что ли, нечего?
Я настолько хорошо это знал, что на протяжении всей истории с Ажаром (четыре книги) ни минуты не опасался, что самый обыкновенный и несложный анализ текстов может меня разоблачить. И я не ошибся: никто из критиков не услышал моего голоса в «Голубчике». Ни один – в "Жизни впереди"».