50 знаменитых самоубийц - стр. 52
Их дом слыл знаменитейшим литературно-художественным центром артистического, «богемного» Лондона. На коктейли миссис Дакворт-Стефенс слетались начинающие поэты, музыканты, художники чуть не всей Англии. Здесь утверждалась литературная и интеллектуальная мода. Здесь свободно и непринужденно говорили и о выставке порицаемых «истеблишментом» импрессионистов, недавно открывшейся в Лондоне, и о новых книгах американского психолога Уильяма Джемса, с легкой руки которого в обиход вошло понятие «поток сознания», затем прочно вошедшее в литературу. Здесь читали и без стеснения обсуждали слывшие скандально непристойными работы Зигмунда Фрейда и считавшиеся трудными для понимания работы Карла Юнга. Новички, впервые попадавшие в этот дом, чувствовали себя довольно неуютно – достаточно было несколько отстать от «моды», как они тут же теряли нить беседы и оказывались за бортом всеобщего обсуждения. В то же время достаточно было запомнить несколько фамилий, названий и критических замечаний, звучащих в доме Стефенсов, чтобы потом щеголять ими в обществе менее просвещенных собратьев.
Четверо детей Стефенс, таким образом, воспитывались в среде, где искусство и разговоры о нем создавали особую атмосферу. Книги и мольберт были для сестер Ванессы и Вирджинии, как и для двух старших мальчиков – Тобиаса и Эндриена, более привычны, чем куклы и любые другие игрушки. Мальчикам прочили карьеру, а девочкам, кроме рисования, преподавали языки, музыку, рукоделие и домоводство. Они должны были стать образцовыми домохозяйками, идеальными женами и светскими дамами, которые в то же время обладают достаточной широтой взглядов, чтобы поддерживать передовое искусство, – мистер Стефенс был сторонником прогресса.
Леди Джулия (именно так должно было называть миссис Дакворт-Стефенс – ведь это так аристократично, демократично и романтично одновременно), напротив, считала, что муж слишком много позволяет Вирджинии. Девочка слишком много и бесконтрольно читает – бог весть, что это за литература, вдруг эти произведения содержат что-то неподходящее для благовоспитанной юной леди. Впрочем, этим воспитательная деятельность леди Джулии исчерпывалась – ее значительно больше интересовали светские рауты, «ловля» знаменитостей и изобретение «неожиданных» суждений о последних литературных новинках.
В общем, у детей было нетипичное для тех времен детство, ведь благовоспитанные мальчики и девочки должны были чинно ходить, не шалить, молчать, если их не спрашивают, послушно отвечать на вопросы, если такие возникнут, – в общем, делать все, чтобы их было не видно и не слышно. Дети, склонные к типичному для ребенка поведению – беготне, смеху, любопытству, расспросам, – считались сорванцами и позором для семьи. Если бы четверо детей Стефенс вдруг попали в какое-то другое семейство, то их, наверное, сочли бы сущими разбойниками: они много читали, рисовали, шалили, смеялись, бегали, шумели. Все четверо были очень привязаны друг к другу, и можно было бы сказать, что детство и раннее отрочество Вирджинии протекало безмятежно и счастливо, если бы не одно страшное событие.