5 звезд для Золушки - стр. 4
- Да я уснуть не могла! Переживала! Звонила, а он не отвечал, - затараторила я возбуженно.
- Ну, заносить будем? – Влад как всегда был немногословен, выдавал информацию дозировано и практически всегда безэмоционально.
- Ой, прости! - повинуясь внутренней команде «Отомри», я отодвинулась. Потом спохватилась и попыталась подставить плечо и взять часть ценного груза на себя.
- Рина, не мешайся лучше.
Влад действовал на меня как удав на кролика. Его глаза, темные, почти черные, гипнотизировали, подавляли, и я боялась, что однажды сделают во мне дымящуюся дырку. В его присутствии мне тяжело было дышать. Я воспринимала его как молодого хищного зверя, с мощной энергетикой, которая порабощала, приковывала к нему внимание так, что мне приходилось прикладывать усилие, чтобы отвести от него взгляд. Сравнение с хищником не раз приходило в голову, потому что мне казалось, что мой собственный загривок начинает топорщиться, как при виде опасного объекта.
Пока он тащил Никиту к кровати, тот еще пытался вступить в диалог на тему «Брат, все в порядке».
- В порядке, в порядке. Особенно твоя Черепашка с перепуганными глазами - блюдцами, - пробубнил Влад, укладывая друга на диван.
И хоть соляной столб, в которого превратилась я, стоял довольно далеко, но прозвище, которое он никогда не использовал, обращаясь ко мне, до моих ушей долетело. Как и то, что в него, словно детонатор в бомбу, была вложена хорошая порция сарказма.
Я отчаянно завидовала тем акулам, которые в любой проблемной ситуации несокрушимо уверены в своей собственной правоте и , соответственно, чувство неловкости им не знакомо. Я же только могу действовать по принципу «Случилось непонятное - ешь». Шутка, конечно, но реально, иногда нападает ступор. Вот как сейчас.
Я, как хозяйка в доме и официальная девушка смешно брыкающегося тела, должна бы сейчас как-то реагировать. Уложить поудобнее, стащить ботинки, что – то сказать. Нет же. Стою, как неродная, и не знаю, что делать.
Влад словно дает понять, что я тут просто мимо проходила, и я поддаюсь ему. Другая, очевидно, учинила бы ему допрос, как он позволил своему другу нализаться до поросячьего визга. Какой он сам-друг после этого. И вообще, чем можно заниматься было почти до утра.
Но я не другая. Я стою и молчу, потому что понимаю – я просто серая цапля, которой в любой момент могут сказать: «Ты не из нашей стаи».
И хоть Влад ничего не говорит, но в его интонации, голосе всегда сквозит какая-то неприязнь, будто он знает обо мне что-то мерзкое, постыдное. И мирится со мной лишь потому, что его друг имел глупость связаться с такой недостойной особой.