48 минут. Осколки - стр. 53
– Я буду скучать, Тай!
Но мальчик не отвечает, потому что автомобиль увозит меня все дальше. Дальше от него…
– Ви, не спи! Ви! – трясет меня Ник, пытаясь привести в сознание.
Но я не хочу возвращаться. Сквозь наркотическую дымку прижимаюсь щекой к его кожаной куртке и шепчу:
– Как же, твою мать, ты вкусно пахнешь, Ник.
Я вижу огни… пролетающие золотые цепочки, которые закручиваются в длинные блестящие гирлянды. Они движутся. Они парят, сливаясь в хороводы соцветий. Взрываются, словно фейерверки, оставляя за собой клубы розового дыма… А затем проваливаюсь в пустоту.
Осколок 7. Библиотека
– Тише, не шевелись, – раздается голос сверху.
В голове, как кабинки в карусели, всплывают образы, выстраиваясь друг за другом в ряд: радость от найденной подсказки, нож у Ника в руках, кровавые пятна на моих, а потом укрытая снегом крыша и Тайлер…
Я пытаюсь произнести его имя. В памяти все еще зияет огромная дыра, но я точно знала этого парня. Вот только что нас связывало? Я пытаюсь проморгаться, и когда изображение фокусируется, понимаю, что все еще нахожусь в машине. Но судя по обивке, она не наша. И лежу я в странной позе.
Я вскрикиваю, внутри поднимается паника, сворачиваясь тугим комком. Пытаюсь встать, отталкиваясь от дверцы, но ногу тут же простреливает вспышка боли.
– Все нормально, это я, – Ник наклоняется ниже, чтобы я могла его разглядеть. – Пришлось сменить машину и сделать крюк через соседний город, чтобы избежать хвоста.
Теперь я понимаю, что его острые колени впиваются в мои лопатки.
– Сколько я была без сознания? – хриплю я. Голова кружится, словно в нее набили мокрой ваты.
– Часов пять, примерно. В тебя попали дротиком с транквилизатором, поэтому ты быстро отключилась.
Устраиваясь поудобнее, я вытягиваю ноющую ногу так, чтобы ничего не касаться, но в тесном салоне это сделать невозможно.
– Не трогай! – командует Ник.
В его голосе слышится укор. Я пытаюсь подняться, но Ник сильнее прижимает меня рукой и приходится окончательно смириться с обстоятельством, что остаток пути я проведу лежа у него на коленях.
– Что случилось много лет назад, на поле? – спрашиваю я тихо. Язык не слушается, слова выходят шепеляво, даже немного с присвистыванием. – Почему я так на тебя злилась?
Ник молчит.
– Ты же помнишь детство, значит должен помнить тот день?
– Я не все помню, – отвечает он уклончиво.
Не верю.
– А то, что произошло в магазине? Не хочешь объяснить?
– Когда все соберутся.
В этом весь Ник. О чем бы я не спрашивала, все равно останусь неуслышанной. Понимая, что не смогу ничего не добиться, я закрываю глаза.