48 минут, чтобы забыть. Интенция - стр. 4

— Не злись, Джесс, — наконец сказала она. — Но я не могу. Это слишком сложно.

— Просто уйди, — прошипел он.

Я отвернулся, услышав ее шаги, и кинулся обратно в комнату. Потянулся к ручке, чтобы закрыть за собой дверь, и встретился с Розалин взглядом. Девушка замерла, слово я застал ее на месте преступления.

— Ты почему не в кровати? — спросила она, подошла ближе и мягко опустила руку на мое плечо. Рози всегда была ко мне добра. Можно сказать, я даже любил ее. Но на этот раз я скинул ее ладонь.

— Ты уходишь? — спросил я, заглядывая ей прямо в глаза. Она отвела взгляд.

— Прости, Ники, — ответила девушка и, быстрым шагом спустившись по лестнице, скрылась из виду. А я так и остался стоять, глядя, как внизу за ней закрывается входная дверь.

Помню, еще полгода назад я смотрел в ее улыбающиеся глаза серого цвета и, подражая Джессу, пытался неумело флиртовать, говоря, что они прекрасны, как летний дождь. Теперь я понял. Я ненавижу дождь.

Я со всей силы захлопнул дверь. В комнате брата что-то разбилось, ударившись о стену. Я упал на кровать и, повернувшись на бок, закрыл уши руками. Только бы не слышать.

***

После разрыва с Рози Джесс словно сорвался с цепи. Стал замкнутым и мрачным, часто появлялся лишь под утро. Вместо сердца в нем разверзлась глубокая черная бездна, где он хоронил собственную боль. Наверное, ему было так легче, ведь он не мог рисовать, как это делал я. Зато он мог драться. Выбивая из себя счастливые воспоминания. О Рози. О доме. О маме с ее вишневыми пирогами по пятницам и о своей прежней жизни.

Джесс десять лет посвятил боксу. Мама была не в восторге от его увлечения, но сильно не возражала, надеясь на то, что «мужской» вид спорта сможет укрепить связь между ним и отцом. Меня же отдали на плаванье год назад, но после смерти мамы занятия пришлось бросить.

Однажды утром я понял, что отец вернулся. Догадался по мерному деревянному стуку. После пожара он начал хромать, так что ему приходилось использовать трость. Снизу раздавались звуки перебранки. Джесс что-то крикнул ему, кажется, послал куда подальше и хлопнул дверью.

Их отношения даже при жизни мамы сложно было назвать нормальными. Я всегда удивлялся, как двое настолько похожих людей могут так между собой ругаться. Отец, наверное в силу профессии, всегда был жёстким человеком, не терпящим никакого мнения, кроме своего собственного, поэтому Джессу, как старшему, доставалось за любые, даже самые крошечные проступки. И только маме как-то удавалось подобрать к ним двоим ключ. Рядом с ней они становились мягче, уступчивей, поэтому, когда её не стало, мы с Джессом в полной мере ощутили ту глубину боли, в которую отец сам себя загнал. Я пытаюсь вспомнить, улыбался ли он хоть раз после её смерти, но так и не могу.