400 страниц моей любви - стр. 10
О тех шестерых, что сидят на втором ряду за мною, даже вспоминать не хочется. Две девушки Лайна и Кадира, живущие в соседней комнате в общежитии, и четверо парней, имена которых я пока что не запомнила. Все они из высших слоев аристократии, герии, и даже кто-то из них дерц. Удивительно, что принцев среди них не затесалось. Дело в том, что вуз, педагоги и студенты не вымышлены мною, а взяты из очередного сновидения со всеми их внешними данными и характерами. Сколько же в этих высокородных было презрения ко всем остальным! Доставалось даже близнецам, и не важно, что они являлись их соплеменниками.
Дело в том, что испокон веков сильных магов за заслуги перед отечеством возвышали, даруя более высокие титулы, либо же наделяли таковыми, если они происходили из простолюдинов. Одаренные женщины рожали исключительно от магов, производя зачастую самых обычных, лишенных магии детей. Но позднее, в одном из поколений обязательно рождались маги, и зачастую неслабые. Поэтому, вне зависимости от одаренности, высокотитулованные особы всегда заключали браки исключительно с равными себе по титулу плюс-минус одна ступень иерархии, что в принципе не мешало им содержать гаремы из простых смертных. И наличие магии у простолюдинов задевало их за живое. А если учесть, что виртонги считали себя сверхрасой, то страшно даже подумать, как же их коробила необходимость изо дня в день находиться рядом с одаренными людьми-простолюдинами.
Короче говоря, с первых же дней обучения наша группа разбилась на два лагеря: в одном были люди, в другом виртонги. Хотя последние и между собой успевали грызться, а точнее, гнобить близнецов, стоящих на самой нижней ступени аристократической иерархии, граничащей с безродными.
– Садитесь, Стенич, – произнес тем временем педагог, и все опять замерли, ожидая, что же будет дальше – лекция или очередной вызов к доске?
Миор дел Сарье окинул взглядом присутствующих, всмотрелся в какие-то записи на лежащем перед ним листке бумаги и начал уже открывать рот, собираясь что-то сказать, как вдруг раздался решительный стук в дверь. Педагог скривился так, будто только что выпил полстакана уксуса, и крикнул:
– Входите!
Дверь в аудиторию распахнулась, и на пороге появился высокий, крепко сложенный русоволосый парень лет двадцати с лишним. Из-за моей спины тут же раздалось какое-то невнятное шипение и недовольное фырканье. Но следом вошел сам ректор – миор Рантеон дел Шантуа, и все присутствующие, включая педагога, тут же подскочили со своих мест, приветствуя главу академии.
– Садитесь, садитесь. У нас неожиданное пополнение, – торжественно молвил ректор, кивнув в сторону парня. – Прошу любить и жаловать, дерц… – как бы случайно обмолвился он и после краткой заминки продолжил: – Миор Полиней дел Ларго. Внесите его в список группы, – сказал он педагогу. – Пропущено всего полторы недели занятий, так что наверстаете, – с этими словами ректор развернулся и покинул аудиторию, притворив за собой дверь.