39 долей чистого золота - стр. 19
– И что же в ней? – с нетерпением спросил Виктор.
– Сейчас: тут…
Таня замолчала от изумления, глядя в коробку, широко открыв рот: там лежали красивейшие пуанты, сшитые из нежно-розового материала.
– Ну что там?
– Пуанты! – воскликнула девушка. – Совсем новые! Такие красивые! Я никогда даже не мечтала о таких.
– Что это – пуанты?
– Это женские балетные туфли, – Таня покрутила их и нашла на обратной стороне приклеенную этикетку. Буквы выцвели и были еле заметны: изготовитель – английская фирма «Freed of London» – в них танцуют труппы королевского балета, – добавила она с гордостью, после чего вытянулась и аккуратно примерила их.
Нога легла словно влитая, и девушка почувствовала себя настоящей Золушкой, которая после долгих страданий обретает свое долгожданное счастье. Поднявшись на мыски, Таня замерла на несколько секунд, а после подпрыгнула и сделала два оборота. Стены раздвинулись, словно по велению волшебной палочки, пол перестал скрипеть, и огромный занавес поднял свои тяжелые крылья, окатив зрительный зал волшебным светом софитов. Зал рукоплескал, из глубины доносились восторженные крики «браво!», и несколько человек уже поднимались к сцене с цветами в руках, чтобы вручить их.
Все исчезло в то мгновение, когда Таня открыла глаза.
– Витя, – впервые Таня обратилась к своему другу по имени, – мне кажется, что пора перейти черту нашего «черезстеночного» общения и взглянуть друг на друга. Как ты на это смотришь? Кстати, ты можешь войти ко мне через парадную дверь, если не хочешь ломать эту.
Но ответа не последовало.
– Ты боишься меня? – еще раз спросила она.
– Нет! – отозвался голос.
– Боишься себя?
– Тоже нет, просто не хочу.
– Ладно, мое дело – предложить.
Витя постарался переменить тему:
– Ты можешь взять эти балетки себе, раз они тебе так понравились, думаю, никому более они не интересны и их исчезновения никто не заметит.
– Ты же говорил, что у этой дамы были разные ноги?
– Были! Но и туфли ведь неношеные, как ты сама заметила.
– Верно. Но брать я их все равно не буду – это примета плохая, я хоть и не верю в эту чепуху, но все равно стараюсь не нарываться, и так ведь радоваться нечему.
Тане снова стало грустно, и она отложила пуанты в сторону, а затем продолжила рассматривать содержимое коробки, часто моргая, чтобы разогнать скопившиеся слезы и подкативший ком к горлу.
Следующей находкой была книга, при ближайшем рассмотрении – самописная. Таня стерла пыль, раскрыла в середине и быстро пролистала к началу.
– Тут чей-то дневник, – сказала она. – Видимо, этой женщины, которая тут жила. Хочешь взглянуть?