33 несчастья для математика - стр. 10

— Вас, Илья Глебович.

Как выговорила — не знаю, чувствуя, что задыхаюсь под испытующим взглядом.

— Неправильный ответ, Маша.

Усмешка. Взгляд. Переплетённые пальцы. И руки, которые Глебов фиксирует над моей головой.

Перед тем как показать правильный ответ.

4. Глава 4. Глебов

Закрытые глаза, длиннющие ресницы, приоткрытые губы и прерывистое дыхание.

Что ты, кретин, делаешь?!

Шумно выдохнув, приходиться отпустить Машины ладони, отойти на шаг и поднять выпавшую из её рук куртку.

— Спасибо за торт, — глядя в расфокусированные зелёные глаза, я вылетаю за дверь.

Мысли все как одна альтернативно русские, но даже мат не помогает. Спуск по лестнице с двадцатого этажа тоже.

Хуже всего то, что непонятно как меня вообще могло переклинить. Особенно так. Особенно, после Данкиной измены. Хотя с ней последние пару лет всё было настолько хреново, что хоть закапывайся, чем я и занимался, не вылезая из универов и подработок, якобы, чтобы накопить на свадьбу. По факту же, чтобы не вступать в очередные разборки на одну из миллиона подходящих ей тем.

Подножка. Шлем. Ворота.

Медленные настолько, что ладони обжигает воспоминанием о хрупком податливом теле. И о нежно-розовых, обещающих какие-то невероятные открытия, губах.

Помог девочке? Решил, что в невинном поцелуе нет ничего такого? Вот теперь и разгребай. И такое, и не такое.

Чертыхнувшись, я подаюсь вперёд и вылетаю в не до конца открытые ворота. Подальше от искушений, наивных студенток и незабываемого аромата сливочного крема на её губах.

***

Проходит неделя, наполненная любимой работой, выкидыванием лишних Данкиных вещей и отцовскими угрозами. Неделя после идиотского студенческого спора, о котором я успел забыть, пока не попал на ковёр к проректору. Вот так сразу, без лишних промежуточных инстанций.

— Илья Глебович, вы прекрасный преподаватель, один из лучших, но поймите и нас, — вздыхает немолодой уже, но подтянутый и в целом адекватный обычно проректор, — факт ваших… неформальных отношений со студенткой зафиксирован таким количеством лиц, что проигнорировать это дело мы не можем.

И приходится объяснять то, что проректор знает без меня — и о совершеннолетнии всех участников «неформальных отношений», и об идиотском споре, и о том, что парковка находится за пределами университета. Хотя поцелуйся я с Морозовой на паре, отчитываться не пришлось бы вовсе, потому что, доложившая о «возмутительном происшествии», сорокалетняя пуританка-историчка этого бы и не увидела.

Не добавляет хорошего настроения и родительский звонок. Проблема назревала давно, но к тому, что отец перейдёт к прямым угрозам, я как-то не готовился. Конечно, Женька, в том самом предпоцелуйном разговоре предупредил, что вокруг моих счетов назревает нездоровая суета, но родительского ва-банка я не ожидал.