22 июня – 9 мая. Великая Отечественная война - стр. 78

В Ленинграде в очереди за газетами кто-то говорил: «Теперь все будем бомбить не как в Финляндии, и жилые кварталы, пусть пролетариат заговорит, поймет, на что идет». Поэтесса Юлия Друнина вспоминала: «Когда началась война, я ни на минуту не сомневалась, что враг будет молниеносно разгромлен, больше всего боялась, что это произойдет без моего участия, что я не успею попасть на фронт». Подобные настроения были характерны для большинства молодых патриотов, воспитанных на «победоносных» фильмах, таких, к примеру, как «Глубокий рейд» и «Если завтра война», вышедших на экраны в 1938 году, литературных произведениях, вроде изданной в 39-м невиданным для того времени полумиллионным тиражом первой отечественной книги в жанре военной фантастики – повести Николая Шпанова «Первый удар», и массированной пропагандой, утверждавшей, что «врага будем бить на его территории» и одержим победу «малой кровью, могучим ударом». Организационно-инструкторский отдел управления кадров ЦК ВКП(б) сообщал, что «мобилизация проходит организованно, в соответствии с намеченными планами. Настроение у мобилизованных бодрое и уверенное <…> поступает большое количество заявлений о зачислении в ряды Красной Армии <…> Имеется много фактов, когда девушки просятся на фронт <…> митинги на фабриках и заводах, в колхозах и учреждениях проходят с большим патриотическим подъемом».

Аналогичные настроения царили и по другую сторону советско-германского фронта. Солдат 3-й горноегерской дивизии (3. Gebirgs-Division) Зигфрид Эрт вспоминал: «Мы думали, что война быстро закончится. После наших успехов во Франции, в Польше, Дании, на Крите мы были уверены, что она долго не продлится». Старшее поколение русских и немцев, в отличие от молодежи помнившее Первую мировую войну, особой эйфории от начала новой Большой войны не испытывало. Стрелок-радист бомбардировщика He-111 Клаус Фрицше вспоминал: «Отец мне сказал <…>: «Считай, что мы войну проиграли…» Его увлечением был сбор данных по численному составу и вооружению Красной Армии, и он знал, что говорил».

Митинг на Ленинградском заводе им. Кирова о начале войны

22 июня советские люди привычно принялись готовиться к длительным лишениям. После обращения Молотова в магазинах и на рынках выросли огромные очереди. Люди скупали соль, спички, мыло, сахар, другие продукты питания и товары первой необходимости. Многие забирали свои сбережения из сберегательных касс и пытались обналичить облигации государственных займов. Москвич Н.И. Обрыньба вспоминал: «Кинулись в магазин, по улицам бежали люди, покупая все, что есть в магазинах, но на нашу долю ничего не осталось, были лишь наборы ассорти, мы купили пять коробок и вернулись домой».