#20 восьмая - стр. 19
Оценив собственное остроумие, фыркаю.
– Алексей, ты что, смеёшься? Смеёшься надо мной? – тут же взвилась Магда.
– Тебе показалось, – так же быстро соврал я. – Мне дым в лёгкие попал… Магда, а что конкретно сказал тебе твой отец про этот датский саммит?
– Ну, папа сказал, что у вас какая-то важная партнерская конференция, и что я там буду вам мешать. – Магда обиженно вздыхает, а я мысленно показываю большой палец старику Кристенссену. – Алексей, что происходит? Ты что, будешь там не один?
– Да, – стряхиваю пепел, – конечно. Я там буду не один, а…
– Что-о?
– … а в окружении трёхсот человек, которые будут порядком удивлены, увидев на закрытой тусовке дочь главы российского представительства. То есть тебя, дорогая.
– Я могла бы просто пожить в твоём номере, – жалуется Магда.
«Ага. Вот прямщас, как говорит Сиротина. У меня, милая, собственные планы на свой бизнес-сьют. И тебя в этих планах нету».
– Магда, опомнись. Ты что, полковая маркитантка? Куда обоз – туда и воз?
– Я не понимаю эти твои русские идиоматические обороты! – Магда уже шипит.
Пришлось потратить ещё пятнадцать секунд на то, чтобы объяснить этой интеллектуальной стерве, как поглядят на неё мои будущие русские подчинённые. Как они пошепчутся за её спиной. И как будут показывать на неё пальцем, когда встретят её уже в моём офисе. Сделал паузу, ожидая, чем закончится в голове Магды мучительный бой между силами добра (воспринять мою логику, и сделать, мать твою, как я сказал!) и силами зла (удержать меня под контролем). В итоге добро со скрипом, но побеждает.
– Ну хорошо, – неохотно соглашается Магда. – Ну ладно, ты прав.
– Умница, – хвалю Магду я, – вот за это я тебя и люблю.
И тут я слышу:
– Но я приеду встретить тебя в Каструп!
Каструп – это датский аэропорт. Расположен примерно в десяти километрах от проклятого Брондбю.
– Магда, – осторожно начинаю я, – а зачем тебе ехать в такую даль?
– Потому что я по тебе соскучилась.
«Пять баллов. Ну и чем мне крыть? Боюсь, что в этот раз нечем…»
И хотя мне откровенно в падлу видеть Магду, скажи я ей «нет» – и всё, обид не оберёшься. И её подозрений. Главное, её подозрений. В них-то всё дело.
О том, что над моим проектом заезда в кресло главы представительства нависла туча-угроза, я понял из пятничного визита к отцу Магды. Это было вечером, когда я уже пообщался с Сиротиной. Я постучал в стеклянную белую дверь:
– Кристоф, добрый день, не заняты?
– Здравствуй, Алексей. Я тебя ждал.
Холодный свет из окна. Холодные белые стены. Холодное, морщинистое лицо на черепашьей голове. А ещё руки Кристофа. Они никогда не двигались: как мёртвые, лежали на столе. Холодные, ледяные, с узловатыми синими венами – очень цепкие руки, которые всех и всегда держали только за горло.