1941. Совсем другая война (сборник) - стр. 102
Основание: телеграфные донесения округов.
Народный комиссар
внутренних дел СССР Берия»
Это – лишь три из многих советских предвоенных разведывательных документов, и они вполне однозначно тревожны. Абвер же, хотя в советские приграничные округа – Прибалтийский, Западный и Киевский особые – тоже прибывали новые части, наполнить свои разведсводки тревожным звучанием не мог. Для тревоги не было объективных оснований. А специально изобретать фальшивки о мнимой агрессивности Сталина у Канариса к весне 1941 года нужды не было – Гитлер и так решил ударить.
Но решил он так не в последнюю очередь благодаря дезинформации Канариса иного рода, намеренно занижавшей военный и экономический потенциал СССР.
К слову… Насколько я помню, в одной из своих книг (если не ошибаюсь, в «Самоубийстве») Владимир Резун заявляет, что Гитлера-де подталкивало к войне с нами его окружение. Конечно, экс-майору Резуну – креатуре «Интеллиженс сервис» – важно выгородить другую креатуру «Интеллиженс сервис» – адмирала Канариса и распределить фактически единоличную ответственность англо-американского агента влияния Канариса за провоцирование Гитлера на все окружение фюрера.
Но кто мог влиять на фюрера подобным образом?
Гесс? Он не был авторитетом для фюрера в военных вопросах, как и Гиммлер, Геббельс, Борман.
Геринг – на этот счет есть надежные свидетельства – войны с Россией опасался.
Что уж говорить о генералитете, который фактически поголовно относился к идее такой войны скептически, как и экономическое руководство рейха?
Нет, важнейшую роль сыграли провокации Канариса, предпринимаемые им по указанию Вашингтона и Лондона, которым крайне важно было стравить Россию и Германию именно в 1941 году. Но вина Канариса за расширение масштабов войны имеет подчиненное значение по отношению к вине за раздувание военного пожара двух англосаксонских «демократий». А это выставляет их перед историей не в лучшем виде.
Вот, судя по всему, и получает экс-майор Резун задание по мере сил обелить адмирала от разведки, обеляя тем самым и страну своего нынешнего пребывания, как и ее «старшего брата» из-за океана.
Но, как уже сказано, Гитлер и сам склонялся к войне. Можно вспомнить, например, в качестве иллюстрации, послевоенные признания бывшего советника германского посольства в Москве Густава Хильгера. В своих мемуарах он писал, что в последние недели перед войной работа посольства утратила смысл – Берлин перестал интересоваться отчетностью, и лично Хильгер убивал время в чтении и дискуссиях с послом Шуленбургом.
Предлагаю почитателям автора «Ледокола» самим хорошенько поразмышлять над сказанным выше, не очень-то доверяясь «открытиям» «кумира». Возможно, тогда им станет понятно, что идея превентивной войны СССР против Германии – особенно для конкретного 1941 года – была глубоко порочной со всех точек зрения: геополитической, политической, военно-политической, военной, экономической и даже с моральной, хотя последнюю точку зрения в разумной государственной политике учитывать удается далеко не всегда.