1924 год. Наследница - стр. 35

– Так это же хорошо?

– Просто отлично, – сразу повеселел Зворыкин. – Теперь я хочу сказать вам, Александр, что вы меня несказанно удивили. Я вас совсем по-другому представлял. Сначала как шустрого и наглого дельца, всплывшего на мутной волне. После того, как вы предложили нам… дело, то я заподозрил вас в связи с криминальным миром, а сейчас даже не знаю, что о вас думать. Вы настолько ловко сыграли роль труса, что даже я в тот момент вам поверил, а вы, оказывается, играли с ними, как кот с мышами, готовый их убить в любой момент, хотя никогда их до этого не видели. Такое хладнокровие я редко у кого видел. Отсюда можно сделать вывод: хотя вы очень молоды, но при этом очень опасны.

– Скажу вам так, Петр Сергеевич: A la guerre comme à la guerre, messieurs.

– Знаете французский? – удивился Власов. – На войне как на войне. А знаете, господа, благодаря этой фразе мне только что в голову пришла мысль, что все мы так и не вышли из состояния войны. Скрываемся, прячемся, ждем удара в спину. Казалось бы, живешь на родине, а чувство такое, что ты здесь чужой. Ты как, Петр?

– Я русский человек и, надеюсь, всегда им останусь. У меня есть только одна родина – Россия. Здесь я родился, здесь и умру. При этом врать не буду, душа у меня, как у любого честного человека, болит за все то, что сейчас делается в стране. Все, что было с такими большими трудами создано, большевики развалили и разграбили. Сейчас, правда, они в ум приходить стали, специалистов на работу приглашать, торговлю наладили, промышленность поднимать стали. Вот только надолго ли? Ладно, наши переживания Александру не интересны, – Зворыкин снова повернул голову ко мне. – А французский язык у вас и правда хорош, только немного не так ставите фразы. И последнее. Помните, вы всегда можете на меня рассчитывать, Александр!

– Даже если мы пойдем грабить прохожих в темную подворотню?

Приятели весело рассмеялись. Было похоже, что они приняли меня в свою компанию.

– Вот и отлично, господа. Значит, у нас с вами остаются прежние отношения и договоренности, – я достал из кармана пачку денег и протянул Зворыкину. – Это вам для Николеньки.

Над массивным столом с резными ножками висел большой портрет Ленина. Впрочем, в этом кабинете вся мебель была большая и массивная. Кресло хозяина кабинета, большой кожаный диван, тяжелые стулья, массивная медная чернильница с львами. В его понимании все это должно было говорить о солидности и значимости его, как человека, занимающего ответственную должность, а вот пепельница, сделанная из гильзы артиллерийского снаряда, наоборот, должна была подчеркнуть пролетарское происхождение, показать его как выходца из народа, который на фронтах гражданской войны боролся за народное счастье.