1918: Весна империи - стр. 21

Я часто с какой-то душевной ностальгией вспоминаю ту нашу пьянку с Сандро, тогда, в императорском поезде, когда мы переезжали в новую столицу. Славный борщ под водочку я тогда собственноручно приготовил по дороге в Москву, и славно мы посидели с ним, с великим князем Александром Михайловичем, который был одновременно мне и двоюродным дядей и зятем.

Могли ли мы стать друзьями, насколько это вообще возможно в моей ситуации? Не знаю. Да и проверить невозможно. Взрыв трибуны на Кровавую Пасху унес и Сандро, и мать – вдовствующую императрицу Марию Федоровну, и многих других. Сотни и сотни людей, среди которых были и члены императорской фамилии, и глава правительства Нечволодов, и многие министры, командующие, губернаторы, и множество просто хороших людей из числа собравшихся на Красной площади в тот ужасный праздничный день. И лишь чудо или, если угодно, случайность уберегли меня от гибели в тот момент.

Опасная у меня работа. Ужасная работа. Работа, да.

М-да.

Новый обжигающий глоток коньяка, в котором нет вкуса.

Сегодня будет очень тяжелый для меня Большой императорский выход. Пасхальный. И праздничный во всех отношениях.

Сотни и тысячи поздравлений.

Торжества в обеих моих империях.

Надо будет заслушать Свербеева.

И Суворина еще.

И объехать легионы.

Офицерские собрания.

Чарки за здравие.

Как там Маша и новорожденные?

Мысли безо всякой системы перескакивали с одной темы на другую, не в силах задержаться ни на чем конкретном.

Из-за горы на противоположной стороне Босфора показалось солнце. Утренний бриз коснулся моих щек. Томление кончилось. Наступил новый день.

День перемен.

В дверь, своей фирменной дробью, тихо постучал Евстафий. Ну вот, начинается вам здрасьте.

– Да!

Камердинер бесшумно возник на пороге.

– Государь! Там к вам ее императорское высочество Ольга Александровна.

Удивленно приподнимаю бровь. А впрочем, чему тут удивляться?

– Проси.

Сестра появилась с шумом и в прекрасном настроении.

– Христос воскресе, Мишкин! Не разбудила?

Поднимаюсь ей навстречу.

– Воистину воскресе, Оленька! Нет, я пока не спал.

Мы похристосовались, и я пригласил ее присесть в кресло напротив.

– Бокал вина?

– С удовольствием. Позволю себе немного в честь такого праздника!

– Кагор?

– Нет, лучше красного сухого.

Наливаю в бокал сестре вина и обновляю у себя коньяк.

– Поздравляю, Мишкин! Здоровье Маши и ваших прекрасных детей!

– Спасибо! Пусть они будут счастливы и пусть на их долю не выпадают потрясения!

Мы чокнулись бокалами. Ольга отпила и с явным удовольствием посмаковала.

– О! Неаполитанское «Lacryma Christi»! Божественно!