1918 год: Расстрелянное лето - стр. 11

– Ты…

– Такая баба! Грудь – во! – я развел руки, показывая размер, а в следующую секунду нанес ему резкий и сильный боковой удар по шее. Солдат «поплыл», остальное было делом техники, я бросил взгляд по сторонам, после чего махнул рукой Донскому. Вместе с ним схватив мертвеца за плечи, мы потащили его по лестнице вверх, к входной двери, после чего подполковник взял винтовку, повесил себе на плечо и стал изображать часового. В это самое время я осторожно открыл дверь избы. Петли были смазаны основательно, поэтому та открылась почти бесшумно, но даже если бы и заскрипела, то вряд ли в этом доме кто-нибудь это услышал, так как женские стоны с придыханиями, громкое дыхание мужчины да частое звяканье пружинной сетки кровати были слышны еще от дверей.

– Потащили, – шепнул я, оглянувшись.

Мы втащили труп часового в дом, после чего Донской остался на крыльце за часового, а я, осторожно подкравшись к двери, ведущей в спальню, стал дожидаться, когда бурный акт плотской любви завершится. На окнах висели занавески, поэтому лунного света в помещение проникало не много, и я рассчитывал на то, что командир подойдет ко мне вплотную, так как убивать женщину не входило в мои намерения. Когда постельная сцена завершилась, дал мужику пару минут отдышаться. Только я открыл рот, как мужчина слез с кровати, потом послышался стук, а за ним бульканье. Наконец, тот со стуком поставил стакан и выдал своей даме комплимент:

– Квас у тебя, Фрося, как ты сама, такой же ядреный!

– Степа, и мне налей. Ты меня просто замучил, аж в жар бросило, – женский голос прозвучал томно и игриво.

Снова послышался стук, а затем бульканье.

– Спасибочки тебе.

Не успела она это произнести, как раздался мой голос:

– Товарищ Варкин, тут срочное донесение прибыло. Можно войти?

– Ой, мамочки! – раздался испуганный женский голос, а затем послышалось шуршание одеяла.

– Какого черта! Откуда?! Хотя это потом! Жди пока! – мужской голос был растерянно-раздраженный.

Я слышал, как снова заскрипели пружины металлической кровати, потом раздалось шуршание одежды, глухой металлический стук, и только после этого в горницу вошел наполовину одетый красный командир Варкин, шлепая по полу босыми ногами.

– Ты кто? – недовольно спросил он, вглядываясь в меня. – Где донесение?

– Так вот оно, товарищ командир, – вместе с быстрым шагом вперед взметнулась моя рука, и рукоять револьвера с силой ударила тому в висок. Мне никак нельзя было его убивать, и я надеялся, что точно отмерил силу удара. Придержав тело, положил его на пол. Вошел в комнату.

– Ефросинья? – тихо спросил я, остановившись у кровати.