1917: Вперед, Империя! - стр. 19
А еще потому, что меня убьют после этого.
Я с какой-то ненавистью вогнал шар в лузу. Елизаров покосился на меня, но, понятное дело, лезть в государевы думы не стал.
А как все было просто раньше, в родном 2015 году! Вкушал, так сказать, все прелести бытия. Руководил себе медиа-холдингом, командовал процессом, менял авто и любовниц, коллекционировал места отдыха. Мальдивы всякие, Мальту, Дубай, Сейшелы да Швейцарию с Новой Зеландией. А где я побывал в этом времени? В Питере вот побывал. И меня пытались там убить, взорвав вместе с Зимним дворцом. В Москве тоже пытались, устроив взрыв на Пасху прямо под моей трибуной на Красной площади. И в Могилеве пытались дважды – один раз волки, второй люди, а еще я там чуть не погиб в авиакатастрофе. А вот в Орше меня убить не пытались, зато там мой расчудесный новоявленный братец Николя сбросил на меня корону, будь она неладна! Ах да, еще запамятовал Гатчину, меня там также пытались грохнуть. Убить не убили, но жена погибла. Ну и что с того, что графиня Брасова была женой моему прадеду, если я, на минуточку, в его теле?
И скажите после этого, что быть царем – это так прекрасно! Да за четыре месяца я шесть раз был на волосок от смерти и выжил лишь чудом! Когда закончится мое везение?
Вот та же история с «законным императором» когда-нибудь выстрелит, причем в самый неподходящий момент. Что сделали бы в такой ситуации правители Европы в славные времена старика Макиавелли? Приказали бы перебить на пиру все Николая семейство. С криками, кровищей и все как положено. И показали бы головы убитых изумленной публике, чтоб никто не сомневался. На Востоке бы действовали тоньше, отравили бы или тихо удавили. В романтические времена «короля-солнца» такого «истинного» навечно бы законопатили в Бастилию, сопроводив отдых пожизненной железной маской. Да что там говорить, когда даже давеча в Париже гильотинировали бывших президента и премьера Франции. Чтоб не претендовали на власть коммунаров. И это если не вспоминать, как решили радикально проблему Николая с семейством большевики в моей истории, перестреляв в подвале дома купца Ипатьева всю семью, прислугу, доктора и, говорят, даже собак. На всякий случай. Мало ли что.
Понимает ли Николай, в какую дилемму я попал, в какой соблазн он меня ввел и чем ему с семейством это грозит? Разумеется, он все понимает. Тем более что повешенные на Болотной площади в один ряд Владимировичи четко дают понять, что если что, то рука моя, как говорится, не дрогнет. Невзирая на титулы и родственные отношения. Впрочем, вешали тех троих уже после того, как я лишил их великокняжеских титулов, чинов, наград, а заодно и имущества. А маму ихнюю вместе с беременной женой одного из них я без колебаний отправил в Сибирь на вечное поселение.