175 дней на счастье - стр. 22
В папиной спальне свет был приглушен. Горели только прикроватные светильники. Леля давно не заходила в эту комнату. А что ей здесь делать? Раньше-то она забегала утащить мамину тушь или кофточку, а теперь… Опустело. И даже папа здесь будто чужой, не хозяин вовсе.
Леля прошла по комнате и села в кресло около окна. Андрей Петрович снял пиджак и часы, ослабил галстук, закатал рукава белой рубашки (только вернулся с работы, поняла Леля) и устало опустился на край кровати напротив дочери. На прикроватной тумбочке Леля увидела пирог тети Тани и чай. Видимо, папа собирался перекусить.
– Где ты находилась в течение этого времени?
– В школе, – не моргнув глазом, соврала Леля. Дело привычное. Более того, Леля знала, что папа понимает, что она врет. А Андрей Петрович знал, что она это знает. Так он еще больше злился.
Дверь со скрипом приоткрылась, и в комнату вошел Филя. Со старческим вздохом в полной тишине он улегся у ног Андрея Петровича.
– Сегодня получил звонок от Ксении Михайловны. Она интересовалась состоянием твоего здоровья.
– Здоровья?
– Ввиду того, что ты не явилась на уроки, а твой одноклассник сказал, что ты заболела, она позвонила узнать, что именно случилось.
Леля на секунду озадачилась, кто ее прикрыл (неужели тот неприятный парень?), но потом эта мысль испарилась, и она сосредоточилась на разговоре.
– А ты что? – спросила она.
– Я уведомил ее, что в данный момент нахожусь на работе и обязательно уточню, как твое состояние. Позвонил Татьяне Николаевне, попросил ее передать тебе трубку и получил простодушный ответ, что ты еще из школы не вернулась.
– И что классная?
– Поскольку я тебе все-таки не враг (держишь ли ты эту мысль в сознании, я не знаю), я уведомил твою классную руководительницу, что ты страдаешь мигренями, особенно когда перенервничаешь. Она согласилась, что приход в новый коллектив – это стресс.
– Что ж, мудрый поступок, папа… – Леля собралась уйти.
Папа властным жестом велел ей сесть.
– Где ты находилась в течение этого времени? – повторил он.
Леля молчала. Через несколько минут тишины Андрей Петрович покачал головой, потянулся к кружке на прикроватном столике и хотел отпить чай, но как-то неудачно повел рукой, и чай выплеснулся ему на брюки. Андрей Петрович только устало прикрыл глаза, хотя Леля была уверена, что внутри у отца все закипело от раздражения.
Леля встала, чтобы уйти. Папа ее не остановил, только сказал:
– Я не знаю, что с тобой делать, Лелька. Я так устал!
Леля замерла. Настолько по-человечески, без деловой сухости и с надломом это прозвучало, что она даже открыла рот, чтобы ответить искренностью на искренность, но что-то ее остановило. Она никогда не умела выражать свои чувства и даже намеренно сдерживала слезы, когда плакали все, – не хватало еще, чтобы кто-то увидел ее слабость.