1612. «Вставайте, люди Русские!» - стр. 21
– Хорошее слово ты придумал, пан! – неожиданно одобрил поляка Владыка. – Надобно будет запомнить. А то я их иначе, как Семиглавым змеем, и не зову… Ну, говори, что такое обещает нам ваш гетман?
Таким образом, Гермоген вновь завладел вниманием, и теперь пришедшему ничего не оставалось, как обращаться не ко всем собравшимся, а главным образом к Патриарху, хозяину этих палат.
Полковник церемонно поклонился в разные стороны и проговорил, старательно делая ударение чуть не на каждом слове:
– Милостивый кроль наш Жигижмунд и от его имени высокочтимый гетман пан Жолкевский дают всем вам самое торжественное обещание, что тотчас, едва войско польско вступит в Мошкву, мы отправляем отряды наших отважных воинов к стану, где находится пан самозванец, и его армия будет уничтожена, а сам он пленен и доставлен сюда, чтобы паны бояре сами могли вершить свой суд над ним. В этом я приношу торжественную клятву от имени мой кроль и мой гетман! Когда же сюда прибудет наш великий кролевский сын, чтобы стать русский царь, войско польско отсюда уйдет.
Вновь по рядам собрания пронесся шум, члены Боярской Думы попытались спорить с членами боярского совета, однако те завопили громче и дружнее:
– Можно ли не верить клятве, данной королем?
– Для чего им нас обманывать?
– Слышали же, что сказано: прибудет царь Владислав, и они уйдут!
– А на Священном Писании поклянёшься ли, что правду говоришь? – вдруг негромко спросил Гермоген, и вновь оказалось слышно только его. Все замолчали.
В первый момент полковник Гонсевский, казалось, смутился. Однако тотчас ответил с, может быть, излишней живостью:
– Очень хотел бы принести такая клятва, однако я не взял с собой Священное Писание!
– Так у меня оно есть! – почти ласково подбодрил Владыка.
Поляк вспыхнул, став лицом в цвет своего алого жупана, выпирающего из широко распахнутой делии[18].
– Но это не есть наше Писание, оно служит для ваша церковь, а не для моя!
– Ах, во-он оно что! – воскликнул Гермоген, снова возвысив голос. – А я, по неразумению моему, полагал, что уж Священное-то Писание у нас и у вас одно и то же, вы только службу иную имеете, да Символ Веры у вас поменялся! Как же станет ваш королевич Веру Православную принимать, если ему и книги наши святые страшны покажутся?
От этих слов смутились все, включая и членов семибоярщины. Головы в высоких собольих шапках дружно опустились, наступило молчание.
– Я могу святым крестом поручиться, что мой гетман дал вам обещание! – вскричал, преодолев растерянность, полковник Гонсевский и действительно старательно перекрестился слева направо.