15 ножевых. Афган - стр. 8
Особист ознакомился с моими бумагами, потом начал задавать стандартные вопросы – когда родился, где крестился, учился, вступил в комсомол и прочую лабуду.
Писал он мои ответы, явно скучая. А почерк красивый, прямо хоть в пример ставь. Я вспомнил, что какой-то отечественный император не мог читать печатный текст и у него был целый штат писарей, которые переписывали для государя художественную литературу от руки. Наверное, Карамышев мог бы в этой конторе карьеру сделать.
Смог его удивить ответом на вопрос, бывал ли я за границей. Он уже даже почти коснулся кончиком дешевой тридцатипятикопеечной ручки к листу, собираясь написать привычное «нет», когда прозвучало моё «Как же, случалось».
Глава 2
– Ну-ка! Давайте подробности, – особист заинтересовался, даже отложил ручку.
– За последний год – Вена, Австрийская республика, участие в международной конференции, Цюрих, Швейцария, тоже конференция, содокладчик. Последний раз – Франкфурт-на-Майне, ФРГ, получал премию имени Коха…
– Это за что же? – в голосе старлея прорезалась какая-то обида, что ли. Очень уж он встрепенулся, услышав про премию.
– Исследования о связи бактерии хеликобактер пилори с язвенной болезнью желудка и разработка новых методов лечения заболевания.
– Ты? – он внезапно перешел на хамовитое обращение, хотя до этого держался подчеркнуто вежливо. – Студент шестого курса?
– Так я не один, у меня соавтор есть, доктор наук…
Карамышев слушал и мрачнел прямо на глазах.
– Лауреат, готовишься к кандидатской?
– Так точно.
– А готовиться надо к рейдам! Кишки у солдатиков собирать с земли, понял! – внезапно старший лейтенант перешел на крик.
Я аж вздрогнул, но сумел совладать с собой, лишь спросил:
– Зачем кричать?
– Затем, чтобы ты, Панов, задумался о жизни своей. Повспоминай. Может, придет что на ум. Поймешь, почему здесь оказался, а не в Цюрихе, – Карамышев последнюю фразу вроде как с намеком произнес, типа знает больше, чем сказал.
…и мстя будет моя страшна. Значит, все-таки Щелоков. Или Андропов? Очень плохо. Жизни мне Карамышев не даст, его задача меня тут похоронить. Что же ему за это пообещали? Даже интересно стало.
– Свободен. Шагом марш в расположение медроты.
Я взвалил на себя вещмешок, вышел на свежий воздух. Ну как свежий – раскаленный. А у особиста-то не палатка – щитовой домик. И кондей стоит. Огромный, гудящий. Хорошо живет на свете Карамышев. А вот мне как теперь жить?
Чем хороша армия, так это тем, что особо размышлять о жизни тут времени нет. Ать-два правой. Утреннее построение, вечернее, прием пищи. Меня словно песчинку продолжало крутить в вихре военной бюрократии. Сначала в оружейку, получить ПМ и автомат Калашникова, укороченный. Потом тут же сдать укорот в запирающуюся пирамиду в жилой палатке. Где мне выделили спальное место, тумбочку. Отдельное построение медроты. Капитан Шота Шалвович Георгадзе представляет меня личному составу, определяет в сортировочно-перевязочный взвод. Под начало старшего лейтенанта Копца, Ильи Антоновича. Уроженца… черт, города Орла! Вот свезло так свезло.