15 лет и 5 минут нового года - стр. 4
— О, да, счастье!
— Дома за мной некому ухаживать.
— Вызвал бы медсестру на дом!
— Я парикмахера на дом предпочитаю…
Нахал! И вот какого черта я согласилась на этого клиента? Пятнадцать лет стригу ему голову, а он мне все эти годы голову морочит… Нет, жениться никогда не обещал. Но в душе я, кажется, так и останусь его вечной невестой. Вот не идет он у меня из головы… Всех легко под зад ногой выставляю, а этого не могу… Или не хочу… Или хочу только его. А он хочет не только меня, а меня — слишком редко… Для меня! Но вот уже два года другого мужика у меня нет. И, кажется, уже не будет.
— Пей лекарство! Я не собираюсь устраивать у себя лазарет. Пойдешь на поправку, пинком под зад и домой!
Ну хоть словами это скажу.
— Тогда я лучше помру… У тебя. Не хочу домой. Там мне некому стакан воды подать… — и он скорчил рожу милого песика.
Да как с этим придурком серьезные мужики бизнес делают! Вот будь я мужиком, дел бы с ним никаких не имела. И будь я женщиной, нормальной, взрослой — держалась бы от него подальше. Но с ним я не сумела повзрослеть. Со всеми другими — великовозрастная стерва, а с ним — милая кошечка. Нет, рыжая лиса. Я же не признаюсь ему в любви. Вот еще… Хватит того, что говорю, что люблю, что он делает со мной в постели.
— Малина, ну улыбнись ты. Ну не конец света. Всего тридцать восемь…
— Тридцать девять! Тебе тридцать девять лет, а ты такой балбес!
— Да чем я балбес-то? Ну, Малина… Я же не специально тебе всю малину испортил. Кстати, а малиновое варенье при простуде не дают разве?
— Нет у меня варенья!
А, может, и есть… Вырвала у него из горячих рук пустой стакан и пошла на кухню. Посмотрела на стеклянную литровую банку со свежей настойкой из гвоздики. По-хорошему должна до вечера стоять. Но до вечера я еще заболеть успею. Процедила себе половину стакана. Пошла в ванную полоскать горло. Приму еще таблетку. Полезла за ней в шкафчик на кухне и наткнулась на банку. Ну да, с вареньем, малиновым. Домашнее. С дачи. Мамино! Знала бы, для кого его варила! Убила б… Или яду подсыпала. Крысиного. Для любимого Игорька.
Открыла банку, сунула в нее ложку, вручила умирающему… по варенью.
— Сожрешь всю банку, сдохнешь… Понял?
Он кивнул, пытаясь не заржать. Я выгляжу смешной в своей злобе? Но мне не смешно. Мне реально страшно заболеть. У меня запись до конца месяца. И все клиенты постоянные. Может, и не с пятнадцатилетним стажем, но ими я дорожу не меньше, чем любовником с пятнадцатилетним стажем.
— Малина, ты во сколько будешь дома?
— А тебе что, страшно одному? — скривила я губы.