15 лет и 5 минут нового года - стр. 24
Кроме одного, чтобы операция у Греты прошла нормально.
— Купишь уехал в Париж…
— Хочешь в Париж? — не понял шутки больной дурачок. — Я тоже никогда там не был.
— Вот соберусь помирать и поеду… Садись жрать!
— Малина, опять столько грубости? Откуда? Откуда это все взялось. Ведь не было…
Смотрит, не моргая. Вдруг заморгал. И нос наморщил. Сейчас чихнет… Чихнул!
— Будь здоров! И стаж работы в сфере услуг у меня будь здоров, — перекрыла я его очередное «спасибо». — Дает о себе знать. Да ты меня и не знаешь. Откуда? Ты без году неделю со мной встречаешься. Ну, в общем подсчете месяц… Если все твои наезды сложить… — все продавливала я рукой стол.
Сейчас продавлю и рухну вместе со столом. И меня засыплет всей этой жратвой. Хороший такой курганчик получится. Аппетитненький!
— И отсюда все эти твои наезды? Ты меня вообще-то никогда не просила остаться или приехать. А остался сам, ты меня гонишь. Ты меня совсем не любишь?
— Чего?
У него сорок температура? Точно! Даже не спросить — заболел? Ведь действительно заболел. Не к ночи этот вирус будет упомянут! Но я пока здорова, чтобы в любви ему признаваться! Накося, зажри свой вопрос солянкой. У тебя там в башке сборная солянка из всех девиц, от которых ты любви ищешь! Вечно… Недолюбленный ребенок, блин!
— У меня, знаешь ли, любилка не выросла. Щеночек сукой оказался.
— Ох, Малина… — Знаменев снова навалился на стену. — Ты себе температуру померь, а не мне! Может, тебе на работу сегодня лучше не ходить? А то перезаражаешь своей злостью всех баб района, их мужики меня потом проклянут…
— Сейчас я тебя прокляну! Солянку холодной есть невозможно!
— Так погрей! — в голосе не приказ, а скорее раздражение. — Или предлагаешь мне из пластика есть?
Барина обидели! Хотелось сказать — разогревай сам! Хоть что-то же ты должен помнить из того, чему тебя учили в детстве. Потом вспомнила, что он вообще-то заразный. Пусть к еде руками не прикасается. К той, которую помыть нельзя. Хотя, может, тут все на стол составлял не он, а курьер. И в холодильник тоже. Барин должен жить по-барски! А не как мы, по-бабьи, все сами, сами, хоть и без усов.
— Иди…
Я не сказала, куда именно — я же не имею права при нем ругаться матом!
— В кровать…
Правды его тонкая душа не выдержит!
— Ляг… Я принесу тебе обед в постель… — говорила я ужасно томным голосом. И все из-за маски. — Я же не могу в маске есть!
— Ты ко мне вообще, что ли, не подойдешь? — как-то совсем растерялся мой больной постоялец. — Даже в маске?
— Иди в постель! — проговорила я так быстро, точно в последнем слове было всего три буквы.