140 бесед с Молотовым. Второй после Сталина - стр. 65
– Бережков передавал вам большой привет, спрашивая: «Он помнит меня?» Помнит, говорю. Он сказал такую фразу: «Я понимаю, как им со Сталиным было трудно, они за десять лет сделали невозможное, то, что никто не смог бы сделать, но, с другой стороны, основы сегодняшнего трудного положения в отношениях с Америкой они заложили, и нам приходится теперь искать ходы. Они не оставили нам никакой лазейки для отношений с Соединенными Штатами». То есть вы заложили основы…
– Плохих отношений, – продолжает фразу Молотов.
– Да, да. Говорит, трудно было на вашем месте поступать по-другому, но так получилось. Он работает секретарем нашего посольства в США.
– Нет, на него надо осторожно смотреть, – делает вывод Молотов.
13.01.1984
– Я слышал такие разговоры: давайте отдадим Курильские острова японцам, они из них сделают конфетку! Настроят там всего. Они ведь задыхаются от тесноты.
Я говорю: «Отдадим им Курилы, они и запрут нас».
– Запрут, конечно, – соглашается Молотов. – Разве можно это делать?
30.09.1981
Де Голль
После больших морозов сегодня оттепель, чуть ли не плюсовая температура. Молотов немного похудел, но выглядит по-прежнему бодро. Рассказываю ему о прогнозе американских астрологов: Европа станет коммунистической, конфликт между двумя системами вспыхнет в самой спокойной ныне точке земного шара.
Шота Иванович говорит о Троцком – много, долго, как водопад. Потом перешел к Петру Первому – столько полезного сделал для России, которая до него была отброшена от Запада.
– Но много немцев напустил в Россию, – говорит Молотов.
Я давно заметил, что при всем своем интернационализме Вячеслав Михайлович невероятно болеет за все русское, считая, что мы должны сами, своими силами превзойти мир.
В.И. Бережков
– Вы Иловайского читаете? – спрашивает он и тут же добавляет: – Реакционный историк.
– Но лучше читать такие книги, – возражает Шота Иванович, – чем смотреть всякую ерунду по телевизору.
– А мы смотрим, – подмигивает мне Молотов.
– Симонова смотрели? – спрашиваю.
– Смотрел не все. Покрасовался он, показал себя, – говорит Молотов.
– Сказал, что он ничего не изменяет – как было в войну написано, так и оставляет. А сам везде заменил слово «немец» на «фашист».
– Верно? – спрашивает Молотов. – О, это хитрый очень!
Шота Иванович произносит тост за Молотова:
– Вы такую жизнь прожили!
– Что значит – прожил? Вы что, меня уже хоронить собрались?
Читаю вслух статью в «Правде» «Об упорядочении цен»:
– Меня возмущает формулировка: «Цены несколько повышены». Это «несколько» – в два раза. И на детскую одежду.
– Это позор! – говорит Молотов. Показываю ему отрывок из мемуаров де Голля. Молотов все это читал.