14 февраля в ноябре, или Страшная сказка для мамы - стр. 18
«Черт! Все-таки воздержание – штука вредная и подлая. Никогда не знаешь, в какой момент тебе за него прилетит», – стонала я про себя.
За работой на кухне мы болтали о любимых фильмах, книгах, музыки. Мы были из одного поколения и одинаково обожали советские комедии, американские боевики девяностых годов и не понимали кино по комиксам.
Когда Олег поставил утку и картофель запекаться, он предложил в ожидании горячего накрыть на стол. Пока я расставляла тарелки, он включил музыку, какие-то испанские баллады. Голос певицы с хрипотцой обволакивал и растекался по венам пьянящим желанием. Я невольно начала раскачиваться в такт. Олег заметил это. Протянул руку и предложил:
– Потанцуем?
Я, не раздумывая, вложила в его красивую горячую ладонь свои вечно озябшие пальцы, он тут же привлек меня к себе и закружил. Он вел уверенно, двигаясь с грацией кошки. Танец с ним не был похож на банальное топтание на месте. Он отстранялся, крутил, наклонял меня в разные стороны, прижимал, отпускал. Мне было приятно наблюдать за тягучими плавными движениями его гибкого тела.
– Где ты научился так танцевать? – спросила я, когда смолкла очередная сдержанно страстная композиция.
– Это врожденный дар, – хитро улыбаясь, сообщил мне Олег. Тут звякнул таймер, и он пошел извлекать утку из духовки, а я метнулась на кухню за салатом.
Обед был не просто вкусным, он был изысканно утонченным. Я ела, и мне казалось, что мой язык уже в раю.
Со стола мне убрать не позволили, даже помочь не разрешили. Я села на мягкий обволакивающий диван и стала любоваться пляской огня в камине. Языки пламени кружились друг с другом в страстной пляске как мы с Олегом совсем недавно.
«У нас получилось настоящее романтическое свидание, – лениво подумала я, – Может, веру в любовь он так и не смог во мне возродить, но вот пробудить желание точно».
Когда Олег вернулся, он сел не рядом со мной, а подле меня прямо на пушистый ковер. Его рука стала нежно гладить мои ноги, затянутой в колготки. Он смотрел на меня напряженно, как будто спрашивал о чем-то, но я не понимала о чем, пока его рука не заскользила по внутренней стороне бедра мне под юбку. Я инстинктивно сжала ноги и накрыла его руку своими, не пуская дальше.
– Маш, – позвал он вмиг охрипшим голосом, – ты же этого тоже хочешь. Почему ты сопротивляешься? Тебе кто-то причинял боль?
Он спросил так, что у меня не возникло сомнений, его это действительно тревожит и волнует. Может быть, поэтому я сказала правду, не увиливая:
– Душевную.
– Из-за него ты ненавидишь четырнадцатое февраля?