12 друзей Евы - стр. 4

– Привет! С праздником.

– Доброе утро. Спасибо.

Вот такой был у нас диалог. Он любезно поздравляли меня, а я нюхала ускользающий шлейф его духов. Безумно сладких для мужских. Я могла бы вечно их нюхать. Но в тот день, пятого сентября, меня он не поздравил. Потому что он остался там, а я теперь здесь. В новой школе. Где я никого не знаю, и никто не знает меня. Он не поздравил меня в соц. сетях, потому что он не был у меня в друзьях в Вконтакте, хоть я и кидала ему заявку. Но в новой школе оказалось не так плохо, как я думала.

Тем более, что в старой меня ничто и никто не держал. Разве что Он. И то, только мыслями. Моими мыслями. Да и не он держал меня, а я держалась за него. Но в этот день, пятый день в новой школе, я не появилась на занятиях. С утра я ждала отца, но он не пришёл. И тогда мама позвонила мне с работы и обо всем рассказала. Он попал в больницу с раздробленными ступнями. Их отрезали сразу. Но отрезали плохо, и он мучился ещё долгих два месяца. Мама была постоянно на работе, а я не могла оставить отца одного. И первые два месяца в новой школе я пропустила. Меня поняли, но только тогда, когда узнали, что папа умер.

Папочка. Его синее опухшее лицо я помню и сейчас. Через пять лет ничего не изменилось. С утра, второго ноября я нашла его на полу.

А всего лишь день назад он уговаривал меня пойти в школу.

– Ты уже итак много пропустила. Я справлюсь сам, только оставь мне поесть.

Но я то знала, как ему тяжело. Если бы не было тяжело, он не просыпался бы в четыре утра от боли, и не кричал бы. И не закидывал бы в себя по шесть таблеток, и не делал бы по три укола за раз. Но я согласилась. Решила, что пропускать так много и правда не стоит.

Я встала в пять утра, приготовила папе покушать. Умылась, оделась, быстро собрала сумку и отправилась к папе в комнату, чтобы поцеловать на прощание и занести еду. В его комнате стояла микроволновка, так, чтобы он мог не вставая с постели подогреть себе пищу. Я зашла в комнату, но он был на полу, а не в постели. Он был мёртв. Я кричала и рыдала, прося его очнуться, около двух часов. Потом пришла мама с ночной смены на второй работе, и вызвала своих друзей. Почему моя мама, будучи первоклассным хирургом, не сделала ему операцию сама? Наверно, уже тогда она не любила его, и ей было плевать. Конечно, ей было всего сорок, а ему уже пятьдесят шесть. Он не был страстным любовником, и редко выводил её куда-нибудь. Всё свободное время он посвящал мне. Познакомились они, когда она была на практике. Она – практикантка, он – состоявшийся хирург. И тогда она была покорена им, его зрелостью, его обонянием. Он был заботлив и учтив, ухаживал за ней так, как никто не ухаживал. Через недолгое время родилась я. Он был счастлив. Мама устроилась в ту же больницу где работал он. У него были частые ночные. А она устроилась ещё на одну работу, когда «отцу уже пятьдесят, он не сможет сам полностью обеспечить нас». И она пошла в дом-интернат для инвалидов, медсестрой. Я не знаю как, но она умудрялась совмещать две эти работы, бывая дома в общей сложности десять часов в неделю, и не валиться с ног. Она подстраивала свои отпуска на двух работах так, чтобы они были в одно время, и она смогла хоть немного отдохнуть. В тот день она вернулась с ночной из дома интерната, и к десяти ей нужно было идти в хирургию. Она позвонила своим друзьям.