1001 Ж - стр. 2
Проводница ласково улыбнулась и сказала, что вернется через минутку.
Через пять минут и две вспышки молнии в иллюминаторе девушка пришла со стаканом воды. Пока Алиса пила максимально вдумчивыми глотками, Марина сообщала новости.
– Я запросила информацию по стыковочным рейсам. Вы у нас сегодня одна такая. Ваш самолет, по информации на данную минуту, вылетает без задержек, поэтому давайте мы поступим вот так, – пауза и чуть заговорщическая улыбка, – Сейчас вы возьмете свою ручную кладь, и мы пересадим вас в первый класс. Там как раз есть два места. Таким образом, вы окажетесь первой на выход из самолета, благо нас стыкуют к основному терминалу.
– Марина, вы моя спасительница, благодарю.
Первый класс. Алиса никогда не завидовала людям, сознательно вываливающим столько денег за более удобные кресла. На коротком перелете это увеличенное пространство не принципиально, а на дальней дистанции стоимость чаще всего становится просто-таки бесчеловечной. Хотя однажды она оказалась в передней части самолета, доплатив сущее копье: не успела поймать базовый билет Аэрофлота. Летела, кстати, тоже на танго. Юная пигалица по жизни и в танго, и вот они всей компанией – старшие ученики и педагоги – проходят в глубину салона, а Алиса, заболтавшись, только ряду на двадцатом заглядывает в билет и удивляется, что ее ряд – четвертый. Да быть того не может, подумала она тогда – дурацкая ошибка. Смущение и недоумение. Но нет, и вот она как нерестовая рыбка прет сквозь течение к своему месту, о боже, в первом классе. Да, более широкие кресла, металлические приборы для еды и напитки в стекле – это, конечно, было приятно, но не так чтобы очень. Алиса вообще предпочитает поезда. Хотя вспомнила сейчас о том полете и поняла, что не отказалась бы от шампанского. И то не богемного шика ради, а исключительно для успокоения. Но, оказавшись на крайнем у прохода месте в первом ряду первого класса, Алиса не решилась заикнуться о волшебных пузырьках вслух. Единственное, на что ее хватило – благодарно и робко улыбнуться.
Пытаясь отвлечься от ужасающей перспективы не успеть на следующий самолет, Алиса попробовала помедитировать, но тело не поддавалось на уговоры – дыхание застревало где-то наверху, а живот был каменным, словно неживым. Самолет сделал очередной крен. Чтобы беснующаяся вестибулярка не оглушила изнутри, девушка нервически, словно китайский болванчик, начала склонять голову поочередно то к одному, то к другому плечу. За бортом где-то совсем близко вспыхнуло, Алиса ойкнула, поджала губы и зажмурилась. Снова молнии в иллюминаторе, крены самолета и воздушные кочки-ямы. Дыша, как затравленный зверек, она оттянула тугую резинку для волос, которую на всякий случай носила на запястье. Удар, приходящийся по нежной внутренней поверхности руки, был болезненным и отрезвляющим. Крен самолета и сброс высоты. Она снова схватилась за резинку, щелкнула, оттянула ее сильнее и снова отпустила. В голове не было ничего, кроме звенящей пустоты, такое себе нигде и ничто.