1000 не одна ночь - стр. 30

Аднану пес напоминал черного леопарда своей грацией, непредсказуемостью и дикой энергией. В воздухе все равно летал песок и окутывал фигуру Рифата легким бурым маревом. Пес валялся у его ног, уронив голову на мощные, огромные лапы с длинными когтями. Заметил Аднана и тут же поднял морду, и принялся бить хвостом о песок, разметая в сторону облака песка и пыли.

– Ну что? Когда выносить будем? Или бросишь здесь, да двинемся в дорогу?

Ибн Кадир молча сел напротив друга и вытянул длинные ноги к костру. Прохлада начала пробирать и его самого. Под утро всегда так в пустыне.

– Она живая, и выносить МЫ ее не будем.

Рифат сделал маленький глоток и втянул аромат, проведя носом над верхом чашки.

– Надо же. Живучая какая. Я думал, это конец. Или Икрам нашаманил?

– Нет, Икрам, как и ты, предлагал вынести. Она просто жива, и я пока не желаю, чтоб она умирала.

Пока они говорили, Анмар поднялся с песка, отряхнулся и перешел к хозяину, растянулся прямо на его ногах.

– В этом мире все предатели, даже псы. Пока я кормил его, он лежал возле меня. Но стоило прийти тебе, как я стал совершенно неинтересен.

Аднан почесал пса за ухом и усмехнулся.

– Он был бы предателем, если бы поступил наоборот. Променял бы меня на твой кусок мяса. Тогда б я пристрелил его.

– Не променял бы. Я уже не раз пытался дать ему кусок пожирнее, чем ты даешь. Этот волчара предан только тебе. Я вообще удивляюсь, тебя всегда любят животные и бабы. Кстати, о бабах… если твоя русская жива, почему б не развлечься с ней, пока дышит? Я бы попробовал беленького мясца и потолкался членом в ее розовый ротик.

Аднан развернулся к Рифату так резко, что пес вскочил на лапы от испуга.

Глаза ибн Кадира потемнели настолько, что сейчас казались почти карими. С лица Рифата тут же исчезла плотоядная ухмылка.

– Давай проясним этот момент прямо здесь и сейчас – это моя вещь. Это мой подарок. Я не собираюсь ни с кем ею делиться. Ни сейчас, ни когда-либо потом. Если она мне надоест, я просто отрежу ей голову.

Рифат ухмыльнулся, но ухмылка вышла натянутой.

– Твоя, конечно. Я просто предложил.

– А ты не предлагай, если тебе не предлагают. Я хочу, чтоб ты понял – к ней нельзя приближаться, прикасаться, разговаривать, пока я не дал такого распоряжения. Пусть это уяснят все. Кто тронет – отрежу руку за воровство.

– Не слишком ли много заботы о вещи? Руку отрезать за эту русскую шавку? Что с тобой?

– Я просто предупредил. Не трогать! И да, отрежу руку – это касается всех, даже тебя, Рифат.

Друг промолчал, допил кофе, остатки плеснул в песок. Когда допивал, пальцы слегка подрагивали. Давно его предводитель с ним так не разговаривал.