100 великих зарубежных писателей - стр. 27
Отец оставил имение и переехал в Рим, чтобы дать мальчику достойное образование. Крутился, как мог; должность комиссионера на аукционах приносила ему по одному проценту со сделки от покупателя и продавца. Отец гордился: его сын, как аристократ, прошел все ступени образования – от начального в школе Орбилия в Риме до платоновской Академии в Афинах, высшей школы для римской знати.
После убийства Цезаря в 44 г. до н. э. началась очередная гражданская война. В Афины прибыл Брут вербовать офицеров для борьбы с преемниками Цезаря – Антонием и Октавианом. Горация не надо было уговаривать, он и прежде принадлежал к сторонникам республики. Так судьба перебросила его с полей мудрствования на поля сражений.
В 22 года Гораций получил чин военного трибуна (командира легиона). Для зачисления в сословие всадников надо было иметь ценз в 400 000 сестерциев, которые, судя по всему, у его отца имелись. После рокового для Брута сражения при Филиппах (42 г. до н. э.) Гораций вернулся в Рим. Отца в живых не застал, как не застал и имения, конфискованного в пользу ветеранов. Через год последовала всеобщая амнистия, и Гораций получил должность писца в казначействе. Впоследствии он сожалел о своих юношеских «иллюзиях» и авантюре, едва не погубившей его – при возвращении в Италию он чудом спасся при кораблекрушении. Да и бросить щит в бою считалось позором; надо отдать должное Горацию, он не побоялся признаться в одной из од, что выжил только «бросив щит и бежав с поля боя».
Должность секретаря обеспечила ему возможность жить в Риме и заниматься литературой. В 39–38 гг. до н. э. им были написаны гекзаметрические стихотворения («Сатиры») и ямбические («Эподы»). Литературные поиски Горация перекликались с поэтическим направлением Вергилия и Вария. Оба поэта стали его друзьями и представили Горация Меценату.
В сатирах Гораций не затрагивал актуальную политику и был далек от личностей, его насмешки и поучения имели общий характер, что целиком согласовалось со стремлениями Октавиана укрепить нравственные устои государства, а значит, и свои позиции в Риме. Меценат после девятимесячных раздумий приблизил к себе поэта.
И хотя Гораций не раз восхвалял деяния Октавиана, он не стал придворным льстецом. Всю свою жизнь он оставался искренним человеком и вместе с большинством граждан испытывал к Октавиану чувство благодарности за долгожданный мир, восстановленный им в Италии после века гражданских войн. Когда Август позднее предложил Горацию выгодную должность своего личного секретаря, поэт, дороживший больше всего на свете своей независимостью, тактично отказался от нее, чем, однако, не испортил свои отношения с императором.