100 великих судебных процессов - стр. 64
На многочисленных допросах, проводившихся по очереди судьями, председателем суда, консультантами, представителями католической митрополии, монахами, врачами Сорбонны Жан Франсуа повторял, что убив короля, он лишь исполнил волю французского народа и своих «видений»; что сделал он это сознательно, без какого-либо внешнего подстрекательства; что вынашивал идею убить Генриха давно, еще со времени Нантского эдикта (1598), давшего гугенотам свободу вероисповедания и прекратившего во Франции религиозные войны; что ждал только, когда будет коронована Мария Медичи, дабы не оставить страну без монарха.
«Три дня убийцу допрашивали с пристрастием, но не получили от него сведений о сообщниках даже тогда, когда пригрозили привезти из Ангулема его отца и мать и казнить их» (Ж. Бенцони).
«Нехотя назвал Равальяк имя своего исповедника – иезуита Д'Обиньи», который, представ перед судом, «не колеблясь, решительно отрицал свое знакомство с Равальяком».
Судьи не смогли сломить сопротивление подсудимого ни уговорами, ни страшными пытками. Равальяк ни слова не сказал о соучастниках его преступления. Обвиняемый повторял одно и то же, что он посланник Божий и повинуется только Божьему персту. «Когда его спросили, кто он по профессии, он ответил, что “призван усовершенствовать процессы, происходящие при дворе”» (А. Кастело).
Поскольку никаких свидетельств о заговорщиках судьи не получили, они вынуждены были признать, что Равальяк – фанатик-одиночка, искушаемый дьяволом. Об этой подробности им поведал свидетель Дюбуа, некогда сидевший в тюремной камере с Равальяком. По его словам, он «ночевал в одной комнате с Равальяком и… видел однажды сатану, приходившего к его соседу в виде “огромного и страшного пса”». За цареубийство полагалась казнь четвертованием (преступника привязывали за руки и ноги к четырем лошадям, и те разрывали его на части). А за связь с дьяволом следовал еще и целый арсенал пыток с применением серной кислоты, горящей серы, кипящего масла, расплавленного свинца, каленых щипцов и пр.
По приговору парламента Равальяк был подвергнут страшной пытке и казнен 27 мая 1610 г. в центре Парижа на Гревской площади, при огромном стечении разъяренной толпы («был весь Париж»).
На эшафоте, под угрозой отказа в отпущении грехов, Равальяк «снова и снова повторял, что действовал в одиночку. Он был искренне убежден, что от этих слов, сказанных им за минуту до начала варварской казни, зависело спасение его души».
Очевидцы зафиксировали, что убийца был явно растерян, т. к. вместо поклонения толпы, благодарной ему за освобождение от «недостойного» короля, он получил от нее лишь хулу и проклятия. Находясь во власти внушенных ему идей, – отмечали они, – Равальяк был уверен, что на его стороне все королевство. «Когда он осмелился попросить успокоительные капли, чтобы иметь мужество вынести предстоявшие ему смертные муки, ответом убийце был яростный вопль собравшихся здесь людей. Мучительная казнь длилась целый час» (А. Лаврин). Еще до пытки на эшафоте цепочки солдат и лучников с трудом защитили преступника от самосуда толпы.