100 сказок народов мира - стр. 65
Подумал, оставил поля, луга и рощи и отправился в Багдад.
– Стоит ли уж и город-то на месте? – думал Аллах. А город стоял на своем месте. Ослы кричат, верблюды кричат, и люди кричат. Ослы работают, верблюды работают, и люди работают. Все, как было и раньше!
– Только моего имени уж никто не поминает! – подумал Аллах.
Захотелось ему узнать, о чем люди разговаривают. Пошел Аллах на базар.
Входит на базар и видит: торговец продает лошадь молодому парню.
– Клянусь аллахом, – кричит торговец, – конь совсем молодой! Три года всего, как от матери отняли. Ах, какой конь! Сядешь на него, витязем будешь. Клянусь аллахом, что витязем! И без пороков конь! Вот тебе аллах, ни одного порока! Ни самого маленького!
А парень смотрит на коня:
– Ой, так ли?
Торговец даже руками всплеснул и за чалму схватился:
– Ой, какой глупый! Ой, какой глупый человек! Таких глупых я еще и не видывал! Как же не так, если я тебе аллахом клянусь? Что же мне, по-твоему, своей души не жалко! Парень взял коня и заплатил чистым золотом. Аллах дал им кончить дело и подошел к торговцу. – Как же так, добрый человек? Ты аллахом клянешься, а ведь аллаха-то и нет больше!
Торговец в это время прятал золото в кошель. Тряхнул кошелем, послушал звон и усмехнулся.
– А хоть бы и так? Да разве, спрашивается, иначе-то он купил бы у меня коня? Ведь конь-то старый, да и копыто у него треснувшее! Улыбнулся Аллах и пошел дальше.
А навстречу ему носильщик Гуссейн. Куль такой несет, – вдвое больше, чем он сам. А за носильщиком Гуссейном – купец Ибрагим.
У Гуссейна под кулем ноги подкашиваются. Пот градом льет. Глаза на лоб вылезли. А Ибрагим идет следом и приговаривает: – Аллаха ты не боишься, Гуссейн! Взялся куль нести, а несешь тихо! Этак мы в день и трех кулей не перенесем. Нехорошо, Гуссейн! Нехорошо! Ты бы хоть о душе подумал! Ведь аллах-то все видит, как ты лениво работаешь! Аллах тебя накажет, Гуссейн.
Аллах взял Ибрагима за руку и отвел его в сторону. – Чего ты все аллаха на каждом шагу поминаешь? Ведь, аллаха-то нету! Ибрагим почесал шею.
– Слышал я об этом! Да ведь что ж ты поделаешь? Как иначе Гуссейна заставить кули поскорее таскать? Кули-то тяжелы. Денег ему за это прибавить, – убыток. Отколотить, – так Гуссейн поздоровее меня, самого еще отколотит. К вали его отвести, – так Гуссейн по дороге сбежит. А аллах-то и всех сильнее, и от аллаха никуда не сбежишь, вот я его аллахом и пугаю!
Покачал головою Аллах и пошел дальше. И везде, куда только Аллах ни заглядывал, только и слышал, что: – Аллах! аллах! да аллах! А день уж склонился к вечеру.