Навуходоносор

В первом акте пьесы "Справедливость", действие разворачивается в небольшом книжном магазине, который принадлежит пожилому мужчине по имени Готт и его внучке Еве. Магазин служит не только местом торговли книгами, но и пространством для глубоких личных взаимодействий и обсуждений, которые вскоре приведут к драматическим последствиям. Ева, молодая и наивная девушка, испытывает тревогу по поводу загадочной посетительницы магазина - Лайлы. Эта женщина часто приходит в магазин, но никогда ничего не покупает. Под покровом безмолвия Лайлы скрывается история, полная горечи и травм. Ева высказывает свои подозрения своему деду, предполагая, что Лайла может быть проституткой. Однако Готт, мудрый и опытный человек, отвергает эту идею, предполагая, что Лайла может быть просто одинокой и ищет общения. Между Евой и Лайлой завязывается разговор, в котором обе женщины демонстрируют противоположные мироощущения. Лайла начинает делиться своими мыслями о литературе и поэзии, в частности о произведениях Эзры Паунда, что вызывает недовольство у Евы. По мере развития диалога разговор становится всё более откровенным: Лайла исследует вопросы, касающиеся семьи Евы и Готта, которые вызывают у Евгении тревогу. Долгое время Ева была защищена от реальности, которая терзает Лайлу. Эта реальность – потеря родных и личные травмы, навсегда оставившие свой след в ее душе. С течением разговора становится очевидно, что Лайла активно ищет справедливости и имеет личные счеты с Готтом. Она утверждает, что его действия во время войны привели к гибели её родных, намекая на его возможное присутствие в Освенциме, что вводит в разговор историческую память о Холокосте. Столкновение их мировоззрений создает напряжение: Ева, воспитанная в условиях защиты и невинности, не понимает глубины боли и горечи Лайлы, которая, пережившая утрату и схватывшаяся за справедливость, становится угрозой для молодой женщины. Далее напряжение нарастает, и Лайла начинает более активно обвинять Готта в его прошлом. Она требует признания и справедливости, утверждая, что его настоящее имя - Нахт, и что он работал с известным нацистским врачом Менгеле. Мысли Готта о том, как он хотел бы забыть свою участь как заключенного, противоречат жесткой реальности обвинений Лайлы. Он пытается отстраниться от болезненных воспоминаний, но Лайла не оставляет ему шанса избежать правды. Обострение ситуации приводит к тому, что Ева начинает беспокоиться за безопасность деда, подозревая, что Лайла может быть психически нестабильной. В то же время Лайла не отступает, упрекая Готта в нежелании сталкиваться с уродливой реальностью своей истории. Это эмоциональное взаимодействие вскрывает не только личные драмы этих персонажей, но и более глубокие философские вопросы о справедливости, вине и процессе прощения. Конфликт, который проявляется в этом акте, вовлекает зрителя в размышления о человеческой природе, о том, как наследие исторических травм может затрагивать жизни людей несколько поколений спустя, и насколько часто личная и коллективная память пересекаются в поисках истины и справедливости. В заключительной части акта становится ясным, что эти персонажи связаны не только личной историей, но и историческим контекстом, знания о котором требуют от них осознания и преодоления.